Невелик мороз да не велит стоять: Мороз не велик, да стоять не велит.

Содержание

«Мороз невелик, а стоять не велит». что значит

учит какое спряжение

Что было бы, если люди не умели говорить

письмо иностранцу о важности русского языка

Пожалуйста!!!! Задания 2,3!!! Остальное и переписывать не надо!!!!!

Как вы их определили? Приведите глаголь, от которых образовались, лагательные? Укажите род, число, падеж причастии и прилагательных причастия. Определ … ите вид глаголов и причастий, Образец. Поющий барахан (ед. ч., м. р., И. п., несов, в.) поют (что делают?, несов, в., наст. вр.), Таинственная принцесса Осень возьмет в свои руки уставшую природу, оденет в золотые наряды и промочит долгими дождями, Осень успокоит запыхавшуюся землю, сдует вет- ром последние листья и уложит в колыбель долгого Колыбель зимнего сна. (И.С. Соколов Микитов) 7А. Рассмотрите фото. Какая погода на них изображена? помогите

синтаксический разбор предложения воздух над пасекой весь наполнен пчелиным гулом

сформулируйте проблему, отраженную в тексте, в виде вопроса или краткого утверждения и запишите ее

проверочное слова к слову показной

Прочитайте текст. Определите и запишите в тетрадь тему и основную мысль текста. Выделите в тексте микротемы и запишите их в тетрадь. Определите, как с … вязаны предложения в тексте. Укажите лексические и морфологические средства связи предложений в тексте. Ласточка-мама учила птенчика летать. Птенчик был совсем маленький. Он неумело и беспомощно махал слабенькими крылышками. Не удержавшись в воздухе, птенчик упал на землю и сильно ушибся. Он лежал неподвижно и жалобно пищал. Ласточка-мама очень встревожилась. Она кружила над птенчиком, громко кричала и не знала, как ему помочь. Птенчика подобрала девочка и положила в деревянную коробочку. А коробочку с птенчиком поставила на дерево. Ласточка заботилась о своѐм птенчике. Она ежедневно приносила ему пищу, кормила его. Птенчик начал быстро поправляться, и уже весело щебетал и бодро махал окрепшими крылышками.

3 Прочитайте высказывание Д.С. Лихачёва о литературе и заполните «Двух- частный дневник». В левой графе дневника запишите те выражения из ци- таты, ко … торые произвели на вас наибольшее впечатление. В правой графе вы должны объяснить, почему записали именно их. Литература даёт нам колоссальный, обширнейший и глубочай- ший опыт жизни. Она делает человека интеллигентным, развивает в нём не только чувство красоты, но и понимание жизни, всех её сложностей, служит проводником в другие эпохи и к другим на- родам, раскрывает перед вами сердца людей. Одним словом, делает вас мудрыми. Но всё это даётся только тогда, когда вы читаете, вникая во все мелочи. Цитата (фраза, слово) Комментарий

Мороз не велик, да стоять не велит ▷ Socratify.Net

Мороз не велик, да стоять не велит

Хотя на календаре еще только середина ноября, на большей части России уже вовсю властвует зима, подгоняя прохожих на улице морозом и холодным, пронзительным ветром. И все чаще люди, замерзая, ловят себя на мысли о том, как можно согреться, и лишь небольшой процент населения задумывается заранее о профилактике для себя и своих близких от переохлаждений и отморожений.

Как не замерзнуть и что делать, если все-таки холод застиг вас врасплох, знают не понаслышке в добровольном поисково-спасательном отряде «Мурман-Поиск», который на территории Мурманской области планирует круглогодично занимается розыском пропавших людей. Именно поэтому в минувшую субботу, 15 ноября, эта тема была рассмотрена самой первой в рамках запущенного отрядом для всех желающих курса по оказанию первой помощи.

Обучение проводила Наталья Цветкова, врач Центра здоровья, которая неоднократно и как специалист, и как любитель активного туристического отдыха сталкивалась с подобными проблемами.

— Следует учитывать, что у детей теплорегуляция организма еще не полностью настроена, а у пожилых людей и при некоторых болезнях эта функция бывает нарушена, поэтому эти категории более подвержены переохлаждению и отморожениям, — делится опытом Наталья. — Отпуская ребенка гулять в мороз на улице, помните, что ему, желательно, каждые 15-20 минут возвращаться в тепло и согреваться. Не выпускайте детей и не ходите сами в холодное время года без варежек, шапки и шарфа. Лучший вариант — варежки из влагоотталкивающей и непродуваемой ткани с мехом внутри. Если замерзли руки — попробуйте отогреть их под мышками. И главное правило: если начинаете замерзать — двигайтесь!

Рекомендуется в холода одеваться как «капуста»: носить свободную одежду, чтобы между слоями одежды всегда были прослойки воздуха, отлично удерживающие тепло. Не тесной должна быть и обувь: в нее нужно положить теплые стельки, а вместо хлопчатобумажных носков носить шерстяные — они впитывают влагу, оставляя ноги сухими.

Не носите на морозе металлические украшения, даже сережки и кольца: они остывают быстрее человеческого тела, возникает риск переохлаждения соприкасаемых участков кожи, а кольца на пальцах затрудняют нормальную циркуляцию крови. В итоге, возможно, «прилипание» металла к коже с болевыми ощущениями и холодовыми травмами.

— У нас в области так мужчина лишился на правой руке безымянного пальца: с обручальным кольцом на руке поехал зимой в лес, там сильно замерз, в пальце начались необратимые последствия… Он и теперь носит кольцо – на цепочке на шее, пальца-то нет, — вспоминает Наталья.

Как только на улице вы почувствовали переохлаждение или признаки отморожения конечностей, необходимо как можно скорее зайти в любое теплое место — магазин, кафе, подъезд, машину – для согревания и осмотра потенциально уязвимых для отморожения мест. Вернувшись домой после длительной прогулки по морозу, обязательно убедитесь в отсутствии отморожений конечностей, спины, ушей, носа и других частей тела, полностью себя осмотрев.

— Пару лет назад в Кировске был случай, когда у сноубордиста после отморожения развилась гангрена ягодиц, — рассказывает Наталья реальный пример из врачебной практики. — Спортсмен был уверен, сидя длительное время на снегу, что дорогие мембранные штаны спасут его от мороза, однако, одежда на ту погоду была выбрана неправильно плюс он не сразу заметил изменения на коже. В итоге, парню из-за начавшегося некроза тканей пришлось проводить частичную ампутацию.

Один из распространенных народных советов – агитирование, что для согрева надо выпить спиртного, и чем больше и крепче, тем лучше.

— На самом деле, алкогольное опьянение (когда выпито больше 30-50 мл) из-за расширения сосудов вызывает большую потерю тепла, одновременно создавая ложный эффект согревания организма изнутри, — комментирует Наталья. – Также не стоит курить на морозе – это делает более уязвимыми конечности, уменьшая циркуляцию крови в ногах и руках. Никогда не растирайте отмороженные участки кожи снегом, и не погружайте охлажденные конечности сразу в горячую воду: нужно постепенно, очень медленно увеличивать температуру воды, чтобы не повредить сосуды.

В конце занятия Наталья задала слушателям клиническую задачу – реальную ситуацию отморожения, произошедшего в сорокаградусную жару в Краснодарском крае: в больницу привезли женщину, у которой были сильно повреждены из-за холода ноги. Неверно перебрав ряд возможных причин, участники занятия были удивлены ответом: оказалось, что пострадавшая, вернувшись изнуренная жарой с улицы в номер гостиницы, решила себя охладить с помощью льда из ведерка с шампанским. Она приложила лед к ногам, обернула сверху полотенцем и так уснула. А проснулась от сильнейшей боли – кровь перестала нормально циркулировать в переохлажденных местах.

— Можно переохладиться и зимой, даже если человек тепло одет и носит термобелье, и летом при пятнадцатиградусной плюсовой температуре, ветре и высокой влажности. Поэтому очень важно внимательно следить за своим самочувствием и состоянием близких, чтобы при малейших симптомах успеть принять меры, — подводит итоги Наталья. — Пользуйтесь помощью друга: следите за лицом друга, особенно за ушами, носом и щеками, за любыми заметными изменениями в цвете, а он или она будут следить за вашими.

Мороз невелик, да стоять не велит! Слово в защиту футбольных матчей при минус 15

ФУТБОЛ ЛИГА ЕВРОПЫ

1/16 ФИНАЛА. ОТВЕТНЫЕ МАТЧИ

ПАС ОТ ВАСИЛИЯ УТКИНА

Ну да, болельщикам тяжело прийти на такую игру. Тяжело сидеть на двадцатиградусном морозе; тяжело сидеть на нем без согревающих напитков; тяжело, сидя с согревающими напитками, воспринимать происходящее в чаше стадиона как футбол.

О ЗАКАЛЕННЫХ БИАТЛОНИСТАХ…

Но речь ведь не идет о том, чтобы навсегда в дальнейшем перевести футбол на зиму. Речь идет о том, что розыгрыш Кубка УЕФА (это название вручаемого трофея), который разыгрывается в рамках Лиги Европы, начинается на третьей неделе февраля. И о том, что российские клубы систематически попадают в эту стадию розыгрыша (как и украинские, и белорусские вон повадились). Во всех этих странах бывает в это время холодно.

Пожелаем также успеха норвежским и шведским командам. В конце концов датская играет же на этой неделе, а тренер у нее норвежец, а вратарь швед…

И поэтому не надо слишком много говорить о зрителях. В их интересах в первую очередь проведение еврокубков. А значит, в их интересах и ритмичный календарь, и количество матчей в этом турнире. И если два-три матча состоятся без большого стечения народа, ничего страшного не случится. Бывают и иные причины, влияющие на посещение футбола: дождь, жара, перенос в другой город, а также комбинации этих причин. И как-то смешно стенать по этому поводу; даже и фраза есть – «матч состоится в любую погоду».

Почему биатлонисты могут бегать до минус 20, хоккеисты с мячом и того выносливей, а футболисты не могут? Биологически, а также политически мы все – люди. Наука шагнула далеко вперед. Существует термобелье, существуют всякие ткани, из которых делаются специальные трико. Кремы существуют и специальные накладки на лицо, если боишься обморозиться.

Шапки, наконец.

Да, это не совсем футбол. Да, пока не сделали (говорят) мяча для подобной погоды. Но это прозевали; это пусть сделают. А в остальном… На раскисшем поле тоже не совсем футбол. А играем, и играем каждый год, и люди приходят некоторые, и мы говорим им – честь и хвала, что и в таких погодных условиях пришли поддержать команду.

НЕСОКРУШИМЫХ ГАЗОНАХ…

Послушайте, вопрос-то упирается в один-два матча. И не всякий февраль у нас такой холодный. А уж команда приезжая вообще окажется в такой ситуации в лучшем случае раз в жизни. Я считаю – потерпят.

В конце концов ставка-то очень простая. Если футбол – всемирный вид спорта, то неизбежно он будет попадать во все климатические пояса, политические системы и прочее, и прочее. Да, были и будут причины, по которым матч может быть перенесен. Но вы не сможете меня переубедить, что если при конкретной погоде одни спортсмены, в одном виде спорта, соревноваться могут, то другие в другом – нет.

Можно сыграть раз в жизни «Твенте», раз в жизни ПАОКу, а потом раз в жизни еще и «Базелю» на этаком морозе. Пусть фирмы – производители одежды сделают им еще один комплект формы. Про мячи мы уже договорились. Потому что если они этого не сделают – ну, давайте начинать турниры позже (хотя от норвежской погоды это все равно не застрахует, в марте обязаны уже начинать, а нынче в марте в Норвегии, например, чемпионат мира по лыжам).

А назначим позже – будет другая опасность для здоровья: интенсивнее график матчей, выше усталость мышц, и получаем все ту же травмоопасность. Как только футбол перестал быть формой досуга, у нас не осталось выбора!

Вы, кстати, заметили, кто в матче «Рубин» – «Твенте» был главный герой? Нет, не судья, вышедший на поле с голыми коленками. А искусственный газон, который этот мороз перенес без какого бы то ни было напряга. Ни одно другое поле невозможно подготовить к такому матчу. Оно будет неровным (ведь смерзшееся не укатаешь), оно получит такой стресс для своего зачаточного газона, что новая трава не прорастет еще долго.

Но это было раньше. А теперь есть где играть.

…И ЗАМЕРЗШИХ ГОЛЛАНДЦАХ

Клуб «Твенте», направив в УЕФА письмо то ли с жалобой, то ли с требованием настоятельно подумать, как в дальнейшем играть февральские матчи в России и иных странах, был абсолютно прав. Надо подумать. Подумать – и решить, выработать требования какие-то. Но требования не к календарю. Требования к спортивной амуниции.

Потому что, если биатлонистам можно, а футболистам нельзя, – слушайте, так и до расизма недалеко. Де-факто. А футбол с расизмом борется.

С Казанской мороз не велик, да стоять не велит

С Артемьева дня (2 ноября) к деревням начинали приближаться волки. И если волки выли на Артемия – быть морозам. Считали, что человека, рожденного в этот день, защищает мать-волчица и этот человек близок по духу лесным зверям и птицам: «Волчий корень ему покорен. Волчье лыко – его улыбка». Святого Артемия молили от случайной смерти. На Артемия также было принято квасить капусту.

С Иларионова дня (3 ноября)

начинает заметать пороша: «Первая пороша – не путь», но «Бездорожье хулить – по белу свету не ходить». Если снег на Илариона ляжет на сырую землю и не растает – значит, весной рано зацветут подснежники, если снег выпадет на мерзлую почву – в следующем году можно ждать хорошего урожая хлеба.

4 ноября – праздник Казанской иконы Божией Матери, который считается своего рода рубежом между осенью и настоящей зимой – ждали наступления морозов. Если на Казанскую пойдет дождь, то ожидали скорого наступления зимы. К празднику Казанской иконы приурочивали свадьбы: «Кто на Казанской женится, тот счастлив будет». Если девушку замуж никто не звал, она на Казанскую вставала рано утром и отправлялась в березовую рощу, чтобы найти лист, обернутый в иней и смотрела в такой лист, словно в зеркало, чтобы стать привлекательной для женихов.

На Якова (5 ноября) старались закончить заготовку дров на зиму. Яков считался покровителем любой мужской работы. Так, крестьяне делали гужи из сыромятной кожи, проверяли конскую сбрую. В этот день «закармливали» землю: разламывали вчерашний пирог, оставшийся от праздника Казанской иконы Божией Матери, и раскидывали куски по ниве, подкармливая птиц, так как пернатые своим чириканьем могут успокоить землю и упросить ее дать хороший урожай на следующий год. На Якова справляли последние осенины – проводы осени. Если в этот день падал снег, он был обильным и не таял, то зима обещала быть мягкой, а лето – урожайным. Если же выпадал мелкий, твердый снег – «крупа» – то зиму ждали с Матрениного дня. В этот день было принято играть в «пчелиные игры» – подражать жужжанию пчел и есть мед. Чем больше меда съест хозяин и чем громче будет жужжать, тем лучше будут роиться пчелы весной, и тем больше меда удастся собрать следующим летом.

6 ноября – Скорбящая Божья Мать, Светец. Молились в этот день иконе Скорбящей Божьей Матери, которая называется «Всех скорбящих Радость», просили ее избавить от скорби и болезней. С этого дня начинались зимние девичьи посиделки: девушки занимались рукоделием, а одновременно пели или беседовали. Происходило все это при свете лучины, оттого и сам день нередко называли Светцем.

7 ноября – Дедовские плачи. Вспоминают умерших родственников и друзей. Полагалось обязательно сходить на кладбище, привести в порядок могилы, зажечь церковную свечу. Есть и пить (особенно алкоголь) на погосте было не принято, еду на могиле тоже не оставляли – отдавали ее нищим. Придя домой, накрывали обильный стол, стараясь поставить на него те кушанья, которым отдавали предпочтение умершие родственники.

В Дмитриев день (8 ноября), как и накануне, поминают усопших. Эту традицию установил князь Дмитрий Донской, который после победы в Куликовской битве устроил панихиду обо всех погибших на поле брани. Если этот день был холодным и снежным, то и весну ждали такую же. Багряная же заря предвещала сильный ветер, а запотевшие окна – наступление холодов.

Спортивное развлечение «Мороз невелик, да стоять не велит!» (с использованием игр с элементами зимних видов спорта)

Задачи:

• расширять круг представлений о действиях с клюшкой и шайбой;

• совершенствовать технику ведения шайбы, ходьбы на лыжах ступающим шагом;

• развивать взаимодействие между детьми разного возраста.

Оборудование:

карточки с заданиями, клюшки и шайбы, лыжи с палками, санки, призы.

Действующие лица:

• Дед Мороз;

• Волк-спортсмен;

• Скоморохи.

Место проведения:

спортивная площадка.

Ход развлечения

Дед Мороз: Здравствуйте, ребятишки, девчонки и мальчишки!

Я тут мимо пробегал,

Смех весёлый услыхал.

И решил я не на шутку

Заглянуть хоть на минутку,

Посмотреть, что за народ

В этом садике живёт?

Волк-спортсмен:

Здравствуйте, дети, милые дети!

Вы всех прекраснее на свете.

Посмотрю на ваши лица,

С кем бы здесь мне подружиться?

Первый скоморох:

Любим мы веселье, смех,

Много игр мы знаем.

И сейчас, ребята, здесь

С вами поиграем!

Второй скоморох:

Кто игре, задору рад,

Эй, спортсмены, стройся в ряд!

Мы пойдём на стадион,

Детсад ваш будет чемпион!

Дед Мороз:

В гости всех вас приглашает

Наш весёлый стадион!

Вас, ребята, с физкультурой

Навсегда подружит он!

Волк-спортсмен:

Всем ребятам наш привет и такое слово:

Спорт любите с детских лет – будете здоровы!

Ну-ка, дружно, детвора, крикнем все: «Физкульт-ура!» (Дети хором кричат: «Физкульт-ура!»)

Первый скоморох:

Спорт, ребята, очень нужен.

Мы со спортом крепко дружим.

Спорт – помощник,

Спорт – здоровье.

Спорт – игра.

Всем участникам – физкульт-ура!

Второй скоморох:

Прежде, чем играть, соревноваться,

Вы скорей должны размяться.

Упражнения выполняйте,

За нами дружно повторяйте:

Руки к пяткам и к ушам,

На колени и к плечам,

В стороны, на пояс, вверх!

А теперь – весёлый смех!

Все мальчишки – ха-ха-ха!

(Мальчики повторяют: «Ха-ха-ха!»)

Все девчонки – хи-хи-хи!

(Девочки повторяют: «Хи-хи-хи!»)

А все вместе – хо-хо-хо!

(Все дети вместе повторяют: «Хо-хо-хо!»)

Дед Мороз:

А теперь дружно хором отвечайте.

Вы ловкие?

Вы смелые?

Вы сильные?

Все собрались?

Все здоровы?

Играть сейчас вы все готовы?

(Дети должны утвердительно ответить на каждый вопрос.)

Волк-спортсмен: Давайте поиграем в игру на внимание. Это игра с клюшкой. Называется она «Четыре стихии».

Земля – опустить клюшку вниз.

Вода – вытянуть руки с клюшкой вперёд.

Воздух – клюшку поднять вверх.

Огонь – вращение клюшкой.

(Волк-спортсмен даёт детям несколько команд, используя кодовые слова, а дети выполняют эти команды.)

Первый скоморох: А теперь давайте сыграем в игру «Хорошо или плохо?».

Лыжи, плаванье, поход,

Люблю велосипедный спорт.

Это, дети, хорошо или плохо?

(Дети отвечают.)

Сигарету я курю,

Словно паровоз дымлю.

Это, дети, хорошо или плохо?

(Дети отвечают.)

За здоровьем я слежу

На зарядку выхожу.

Это, дети, хорошо или плохо?

(Дети отвечают.)

Сплю, ребята, я полдня.

Вы не трогайте меня!

Это, дети, хорошо или плохо?

(Дети отвечают.)

По утрам я закаляюсь,

Водой холодной обливаюсь.

Это, дети, хорошо или плохо?

(Дети отвечают.)

Ем морковку и салат,

Витамины кушать рад.

Это, дети, хорошо или плохо?

(Дети отвечают.)

Второй скоморох: Теперь сыграем в игру «Чего не стало?». (На снегу перед детьми лежат лыжи, клюшка, шайба, санки, лыжные палки. По сигналу дети закрывают глаза, воспитатель убирает один из предметов. Открыв глаза, дети угадывают, какой предмет он убрал.)

Дед Мороз:

А сейчас подтянись!

Не зевай!

Не ленись!

На разминку становись!

(Дед Мороз проводит «Весёлую разминку».)

Ловкими, внимательными вы оказались,

Видел, как вы все старались.

И сейчас хочу, ребятки,

Загадать я вам загадки!

Постараюсь загадать трудные загадки.

Но надеюсь я от вас получить отгадки!

Всё лето стояли,

Зимы поджидали,

Дождались поры –

Помчались с горы! (Санки)

Какие молодцы, всё знаете!

(После отгадывания загадок организуются совместные игры детей младшего и старшего дошкольного возраста. Дети получают карточки с заданиями. Текст заданий детям читают взрослые.)

Карточка 1

«ПОПРЫГУНЧИКИ»

(Задание для старшей и второй младшей групп. Выполняется на зимнем стадионе)

Прыжки на двух ногах. Дети выстраиваются в две шеренги, старшие напротив младших, между ними санки. По сигналу дети на двух ногах прыгают к санкам, затем ходят вокруг санок. Расстояние от старших детей до санок 4 метра, от младших – 2 метра.

Карточка 2

«ПО МЕСТАМ»

(Задание для старшей и второй младшей групп. Выполняется на зимнем стадионе)

По сигналу взрослого дети бегут врассыпную и садятся на санки: старший ребёнок сзади, младший – впереди. Места на санках обязательно должны занять дети разного возраста.

Карточка 3

«ПРОКАТИ»

(Задание для старшей и второй младшей групп. Выполняется на зимнем стадионе)

Старшие дети катают на санках младших, затем младшие катают игрушку, после чего увозят санки на свои площадки.

(Развлечение продолжается для детей старшего дошкольного возраста.)

Первый скоморох:

Два берёзовых коня

По снегам несут меня.

Кони эти рыжи,

А зовут их…

(Лыжи)

Второй скоморох:

Ног от радости не чуя,

С горки снежной вниз лечу я!

Стал мне спорт родней и ближе.

Кто помог мне в этом? –…

(Лыжи)

(После отгадывания загадок организуются игры по карточкам-заданиям. Текст заданий детям читают взрослые.)

Карточка 1

«КТО СКОРЕЕ К ЛЫЖАМ»

(Задание для детей подготовительной группы. Выполняется на лыжне)

Лыжи стоят на противоположной стороне площадки. Дети по сигналу взрослого должны добежать до лыж и вернуться назад шагом; затем допрыгать до лыж, назад вернуться шагом.

Карточка 2

«ПОИГРАЕМ»

(Задание для детей подготовительной группы. Выполняется на

лыжне)

Дети надевают лыжи и выполняют упражнения, стоя на лыжах: руки в стороны, вверх, наклоны вперёд, полуприседания, поднимание одной, затем другой лыжи.

Карточка 3

«ПОТОПАЕМ»

(Задание для детей подготовительной группы. Выполняется на лыжне) Стоя на лыжах, дети по сигналу взрослого выполняют повороты переступанием на месте.

Карточка 4

«ВЕСЁЛЫЕ ГОНКИ»

(Задание для детей подготовительной группы. Выполняется на лыжне) Дети выстраиваются на старте и затем по сигналу воспитателя дети идут ступающим шагом от старта к финишу.

Дед Мороз:

Кто на льду меня догонит?

Мы бежим вперегонки!

И несут меня не кони,

А блестящие…

(Коньки)

На ледяной площадке крик,

К воротам рвётся ученик.

Кричат все: «Шайба! Клюшка! Бей!»

Весёлая игра…

(Хоккей)

Этой палкой бей смелее,

Чтоб удар был, как из пушки,

Эта палка – для хоккея

И она зовётся…

(Клюшка)

(После отгадывания загадок дети получают карточки с игровыми заданиями. Текст заданий детям читают взрослые.)

Карточка 1

«СТОП»

(Задание для детей старшей группы. Выполняется на хоккейной площадке)

По команде взрослого дети разбегаются в разные стороны, затем по второй команде останавливаются и принимают стойку хоккеиста.

Карточка 2

«ЗМЕЙКА»

(Задание для детей старшей группы. Выполняется на хоккейной площадке)

На площадке раскладываются клюшки на расстоянии одного метра друг от друга. Дети бегают змейкой между клюшками.

Карточка 3

«СНАЙПЕРЫ»

(Задание для детей старшей группы. Выполняется на хоккейной площадке)

Метание снежков в горизонтальную цель с расстояния 4–5 метров прямой рукой снизу. Необходимо чередовать метание правой и левой рукой.

Карточка 4

«ГОНКИ С ШАЙБОЙ»

(Задание для детей старшей группы. Выполняется на хоккейной площадке)

1-й вариант: по свистку, стоя в шеренге, вести шайбу, не отрывая от неё клюшку.

2-й вариант: дети соревнуются в том, кто быстрее довёдет шайбу толчками до линии финиша.

Карточка 5

«ФИГУРЫ»

(Задание для детей средней группы. Выполняется в снежном городке) Дети расходятся в разные стороны. По сигналу «стоп» они останавливаются и изображают спортсмена – хоккеиста, лыжника, конькобежца и т. д.

Карточка 6

«РАЗНОЦВЕТНЫЕ ГОРКИ»

(Задание для детей средней группы. Выполняется в снежном городке)

Дети ходят змейкой, взявшись за руки, между горками, обозначенными красками. По сигналу они должны встать возле горки названного цвета.

Карточка 7

«ХЛОПУШКИ»

(Задание для детей средней группы. Выполняется в снежном городке) Дети прыгают на двух ногах друг за другом, по сигналу останавливаются и выполняют упражнения, которые им демонстрирует педагог: два хлопка перед собой, два хлопка над головой, два хлопка справа, два хлопка слева и т. д.

(Дети расходятся по участкам и выполняют задания по карточкам. Дед Мороз, Волк-спортсмен, скоморохи ходят, смотрят, как дети выполняют задания. Те, кто выполнил задание, подходят к Деду Морозу и рассказывают, что они делали, с какой целью, какое задание понравилось больше.)

Первый скоморох: А теперь давайте сыграем в подвижную игру «Зайцы и волк».

Зайцы скачут скок-скок-скок

На заснеженный лужок.

Кору щиплют, кушают.

Осторожно слушают – не идёт ли волк.

По сигналу «волк» каждый из вас должен присесть. (Дети играют в игру.)

Дед Мороз: А теперь потянулись и друг другу улыбнулись!

Вы, ребята, молодцы!

Вы, ребята, бодрецы!

Поиграли просто класс!

Получайте-ка награды.

Поздравляем! Очень рады!

(Происходит награждение участников спортивного развлечения.)

Волк-спортсмен:

Чтоб расти и закаляться,

Будем спортом заниматься!

Волк-спортсмен:

Занимайся, детвора!

В добрый путь, физкульт…

Дети: Ура!

Дед Мороз:

А сейчас нам всем пора,

До свидания, друзья!

Скоморохи:

Прощайте, прощайте!

Все счастливы будьте!

Здоровы, послушны, всегда добродушны.

Спортивное развлечение в средней группе «Мороз невелик, да стоять не велит» | План-конспект занятия по физкультуре:

«Мороз невелик, а стоять не велит»

спортивное развлечение с детьми 4-5 лет.

Цель: создать условия для получения положительно-эмоционального отклика на мероприятие.

Задачи:

Закреплять умения, соблюдая правила игр-эстафет (передача, построение).
Развивать воображение, речь, вестибулярный аппарат.
Упражнять в метании, катании мяча между предметами, ходить и бегать в колонне друг за другом.
Воспитывать терпимость, быстроту реакции.

Оборудование: снежинки двух цветов, конусы 8 шт, мячи 2 шт, колпаки с колокольчиками, снежки по количеству детей, санки 2 шт, снеговики 2 шт, 2 клюшки, 2 шайбы, шапка Деда Мороза.

Ход мероприятия:

На полу в зале лежат в виде круга снежинки двух цветов (белого и голубого). Дети проходят и встают вокруг них.

Инструктор: здравствуйте, ребята, какое время года на улице? Ответы детей. Как вы догадались, что пришла зима. Ответы детей. А в какие игры вы больше всего любите играть зимой?

Инструктор:

Пришла зима, оделись в белое дома.

Стоят деревья в шапках белых.

Зима — для сильных, ловких, смелых.

Мы сегодня с вами поиграем в любимые зимние игры. Чтобы в нашем зале тоже наступила зима, мы с вами поколдуем со снежинками. Возьмите одну снежинку и встаньте на свое место. Проводиться ОРУ со снежинками.

Снег шел, шел, шел

И в поле пришел

Намел сугроб

Высотой с небоскреб

Немного полежал –

И дальше побежал.

Снег шел, шел, шел…

И в лес пришел:

На ветках покачался,

С лисою повстречался,

Намел сугробов в чаще

И пошел дальше.

( Дети идут друг за другом, делая мягкие движения руками вверх и вниз)

(Останавливаются и поднимают руки вверх, соединяя их над головой)

(Бегают врассыпную.)

(Ходят, делая плавные движения руками.)

(Поднимают руки вверх и покачивают ими из стороны в сторону.)

(Наклоняются, отводя руки назад.)

–(Делают мягкие движения руками вправо-влево перед собой.)

(Возвращаются на места.)

А теперь мы ветерок – подули на свою снежинку, снова взяли. Молодцы. А сейчас разделимся на две колонны. Белые снежинки в одну колонну, голубые — в другую.

1.Игра « Чья команда быстрее?»

Посмотрите за кем стоите, запомнили? И под музыку снежинки в рассыпную разлетелись. Как скажу 1,2,3 — своё место займи.

2. Дорожка препятствий.

Снег шёл, шёл, шёл

И к нам пришел.

Мы его слепили.

Комок получили,

По дорожке покатили.

Преодолеть полосу препятствий, прокатив мяч между конусами.

3. Игра «Попади в колпачок»

Загадаю вам загадку, говорите мне отгадку.

Три комочка дружно в ряд

Друг на друге стоят,

Вместо носа ловко

Вставлена морковка.

На голове колпачок

Кто же он …снеговичок.

Снеговики гуляли, колпаки потеряли.

А ветерок их за тучку зацепил. Поможем снеговикам их достать?

Надо снежком попасть в колпачок. Колпаки с бубенцами, кто попадет, бубенчики зазвенят.

Метание в цель снежками. Колпак висит на расстоянии от детей 1,5 метра.

4.Игра «Прокати снеговика на санках»

Молодцы ребята, снеговики рады. Давайте с ними поиграем, на саночках покатаем.

Везут санки до ориентира и обратно, передают следующему.

5. Игра «Хоккей»

Слушайте загадку.

Загадка эта нелегка.

Во дворе с утра игра.

И мяч, и шайбу клюшкой бей.

Веселая игра …хоккей.

Довести мячик до ворот клюшкой, попасть ворота.

6. Игра «Мороз-красный нос»

Я – Мороз Красный нос,

Бородою зарос.

Я ищу в лесу зверей, выходите поскорей.

Выходите зайчики.

Дети прыгают, имитируют движения животных.

Мороз говорит «Заморожу» и догоняет детей.

Инструктор:

Пусть мороз не трещит,

Вьюга в поле кружит –

Не страшна нам стужа!

Молодцы у нас ребята:

Сильные и смелые,

Дружные, веселые,

Быстрые, умелые.

Вы, вероятно, неправильно читаете самое известное стихотворение Роберта Фроста ‹Literary Hub

Мои стихи — я полагаю, стихи каждого — все
настроены на то, чтобы погрузить читателя в безграничное пространство.
С младенчества у меня была привычка оставлять свои
блочные стулья с тележками и тому подобное, где люди
наверняка упадут на них в темноте.
Вперед, понимаете, и в темноте.

МОРОЗ ЛЕОНИДАСУ В.PAYNE JR., 1 ноября 1927 г.

* * * *

«Дорога не пройдена» буквально с самого начала сбивала с толку публику. Весной 1915 года Фрост послал Эдварду Томасу конверт, в котором был только один предмет: черновик «Дороги не пройден» под названием «Две дороги». По словам Лоуренса Томпсона, Фрост был вдохновлен на написание стихотворения привычкой Томаса сожалеть о том, какой путь выбрала пара во время долгих прогулок по сельской местности — импульс, который Фрост приравнивал к романтической предрасположенности «плакать из-за того, что могло быть».Фрост, пишет Томпсон, считал, что его друг «воспримет это стихотворение как нежную шутку и возразит:« Перестань дразнить меня »».

Произошло не то. Вместо этого Томас отправил Фросту восхищенную записку, в которой было очевидно, что он предположил, что спикер стихотворения был версией Фроста, и что последняя строка должна была быть прочитана, как предполагали поколения старшеклассников. Последовательность их переписки в стихотворении — это миниатюрная версия замешательства, которое «Дорога не пройдена» вызовет у миллионов последующих читателей:

1. Фрост отправляет стихотворение Томасу без уточняющего текста в марте или апреле 1915 года.

2. Вскоре после этого Томас отвечает в письме, которое теперь явно утеряно, но упоминается в более поздней переписке, называя стихотворение «ошеломляющим», но не указав на намерение Фроста.

3. Фрост отвечает в письме (дата неясна), чтобы попросить Томаса прокомментировать стихотворение, надеясь услышать, что Томас понимает, что это хотя бы частично касается его собственного поведения.

4. Томас отвечает в письме от 13 июня 1915 года, объясняя, что «простые слова и бессистемные ритмы были не такими, как я привык ожидать от них великих вещей, вещей, которые мне нравятся. Меня поразила мысль, что, возможно, я всегда скучал по тому, что делало поэзию поэзией ». По-прежнему ясно, что Томас не совсем понимает позицию стихотворения или «шутку» Фроста над его счетом.

5. Фрост пишет в ответ 26 июня 1915 года: «Мне кажется, ты слишком сильно бьешься в таком мелком деле.Стук уладил бы мое стихотворение. Интересно, было ли это из-за того, что вы слишком много старались из уважения ко мне, что вы не смогли увидеть, что вздох [в строке 16] был ложным вздохом, лицемерным для забавы. Я не думаю, что когда-либо сожалел о все, что я когда-либо делал, кроме как на основании предположений, чтобы посмотреть, как это будет на ощупь «.

6. Томас отвечает 11 июля 1915 года: «Вы снова повели меня по Пути, по которому не пошли, и без ошибки. . . Я сомневаюсь, что вы сможете заставить кого-нибудь увидеть удовольствие от этой вещи, не показывая им и не советуя им, какой смех им следует включить.”

Эдвард Томас был одним из самых ярких литературных мыслителей своего времени, и поэма должна была отразить аспекты его личности и прошлого. И все же даже Томасу требовались подробные инструкции — по сути, шесть полных букв — чтобы оценить серию двойных игр, сыгранных в «Дорога не пройдена». Это заблуждение раздражало Фроста. Как пишет Томпсон, Фрост «никогда не смог бы вынести правду о том, что этот текст не смог исполнить так, как он задумал. Вместо этого он часто рассказывал идеализированную версию истории », в которой, например, Томас сказал:« Что вы пытаетесь со мной делать? » или «Что ты делаешь с моим персонажем?» Несчастье Фроста можно понять, если учесть, что стихотворение было неправильно истолковано одним из его ранних биографов, Элизабет Шепли-сержант («Томас всю свою жизнь прожил глубоко изолированным, одиноким и субъективным, менее путешествующим путем», который выбрал Фрост. в молодости »), а также выдающимся поэтом-критиком Робертом Грейвсом, который пришел к несколько сбивающему с толку выводу, что стихотворение имело отношение к« мучительному решению »Фроста не вступать в британскую армию.(Нет никаких свидетельств того, что Фрост когда-либо задумывался о том, чтобы сделать это, в агонии или иным образом.) Особенно ясные и доступные тексты иногда описываются как «защищенные от критики»; «Дорога не пройдена» — по крайней мере, в первые несколько десятилетий — была близка к тому, чтобы быть читательской.

* * * *

Сложность с «Не пройденной дорогой» начинается, что вполне уместно, с ее названия. Вспомните заключение стихотворения: «Две дороги расходились в лесу, и я… / Я выбрал ту, по которой ездили меньше, / И в этом вся разница.Это не только самые известные строки стихотворения, но и те, которые отражают то, что большинство читателей считает его центральным образом: одинокий путь, по которому мы идем с большим риском, возможно, за большую награду. Этот образ настолько ярок, что многие читатели просто предполагают, что стихотворение называется «Малоизвестная дорога». Данные поисковой системы показывают, что поисковые запросы по запросам «Мороз» и «Меньше путешествовал» (или «Путешествовал») чрезвычайно распространены, и даже опытные критики обычно ссылаются на стихотворение по его самой известной строке.Например, в остром проницательном эссе о способности Фроста говорить сразу две вещи Кэтрин Шульц, рецензент журнала New York , ошибочно называет стихотворение «Меньше путешествованная дорога», а затем, с иронией, Фрост мог бы сказать: смаковал, описывает его как «не очень-морозно».

Потому что стихотворение — это не «Дорога малоизвестная». Это «Дорога не пройдена». И, конечно же, не пройденный путь — это тот путь, по которому он не пошел, а это означает, что заголовок проходит над «малоизвестной» дорогой, по которой, по утверждению оратора, шел путь, чтобы вывести на передний план путь, который он никогда не пробовал.Название не о том, что он сделал; дело в том, чего он не делал. Либо это? Чем больше об этом думаешь, тем труднее понять, кто что делает и почему. Как выразился ученый Марк Ричардсон:

Какая же дорога, в конце концов, «не взята»? Это тот, который выбирает говорящий, который, согласно его последнему описанию, «менее путешествовал», то есть не был взят другими ? Или название относится к предположительно более популярной дороге, по которой сам оратор не может идти? Точно , кто — это , а не , принимающий?

Мы знаем, что Фрост первоначально назвал стихотворение «Две дороги», поэтому переименование его в «Дорога не пройдена» было делом размышлений, а не прихоти.Фрост хотел, чтобы читатели задавали вопросы, которые задает Ричардсон.

Более того, он хотел сопоставить два видения — можно сказать, два возможных стихотворения — в самом начале своей лирики. Первое — это стихотворение, которое читатели думают как «Менее пройденный путь», в котором говорящий спокойно поздравляет себя с тем, что выбрал необычный путь (то есть путь, по которому не пошли другие). Вторая — это пародийное стихотворение, которое, как утверждал сам Фрост, изначально имел в виду, в котором доминирующим тоном является самодраматизирующее сожаление (по пути, не выбранному говорящим).Эти два потенциальных стихотворения вращаются вокруг друг друга, разделяясь и накладываясь друг на друга, как облака, так что ни одно из них не остается полностью видимым. Если это именно то, что хотел сделать Фрост, то разумно задаться вопросом, не перехитрил ли он себя, как предположил Томас, в дополнение к случайным читателям.

Но это зависит от того, что, по вашему мнению, пытается сказать «Дорога не пройдена». Если вы считаете, что стихотворение предназначено для того, чтобы занять позицию относительно воли, свободы воли, характера выбора и т. Д. — как предполагало большинство читателей, — тогда оно может показаться неудовлетворительным (в лучшем случае «своего рода шуткой», как Шульц кладет это). Но если вы думаете о стихотворении не как о изложении различных точек зрения, а как о их исполнении, противопоставляя их друг другу, тогда возникает совсем другое прочтение. Здесь полезно, как это часто бывает, обратиться к логику XIX века. В книге The Elements of Logic Ричард Уэйтли так описывает ошибку подстановки:

Два отдельных объекта могут, будучи ловко представлены, снова и снова в быстрой последовательности, в уме поверхностного читателя в его мыслях , так что их можно представить себе способными.. . из фактически вместе взятых. Вызванное таким образом ошибочное убеждение поразительно похоже на оптическую иллюзию, создаваемую этой изобретательной и философской игрушкой, называемой Тауматропом; в котором два объекта, нарисованные на противоположных сторонах карты, — например, человек и лошадь, — птица и клетка, — быстрыми вращательными движениями производятся так, чтобы впечатлять глаз вместе, чтобы образуют одну картину: человека на спине лошади, птицы в клетке и т. д.

То, что ошибочно в споре, может завораживать в стихотворении.«Дорога не пройдена» действует как своего рода тауматроп, вращая два противоположных видения так, что временами кажется, что они сливаются. И это слияние происходит не в результате тщательного слияния двух — союза, — а в результате «быстрого и частого перехода», как выражается Уэйтли. Само название представляет собой небольшой, но мощный двигатель, который сначала ведет нас к одной непроходимой дороге, а затем сразу же обратно к другой, создавая видение, в котором мы каким-то образом оказываемся на обеих дорогах или ни на одной из них.

* * * *

Это чувство движения имеет решающее значение для того, как разворачивается стихотворение.Мы постоянно «перезагружаемся» по мере продвижения по строфам, при этом стихотворение переключается от одного прочтения к другому так быстро, что переходы легко пропустить. Это верно даже для его первой строчки. Вот как начинается стихотворение:

Две дороги расходились в желтом лесу,
И жаль, что я не смог проехать обе
И быть одним путешественником, долго я стоял
И смотрел на одну, насколько мог
Туда, где она загибалась в зарослях. . .

Самое важное слово в строфе — и, возможно, самое недооцененное, но важное слово в стихотворении — это «дороги».В конце концов, Фрост мог бы сказать две «тропинки», «тропы» или «следы» и передать почти одну и ту же концепцию. Тем не менее, как отмечает ученый Джордж Монтейро:

Фрост, похоже, сознательно выбрал слово «дороги». . . . Фактически, однажды, когда его попросили процитировать его знаменитое стихотворение «Два пути расходились в желтом лесу», Фрост отреагировал с таким чувством — «Две дороги , !» — что транскрипция его ответа сделала необходимым и то и другое. выделить слово «дороги» курсивом и поставить после него восклицательный знак.Фрост хорошо прочитал стихотворение, но, как вспоминал его друг, «он не позволил мне уйти« двумя путями! »»

Что дают «дороги»? В первую очередь две вещи. Во-первых, дорога, в отличие от тропы, обязательно искусственная. Данте, возможно, обнаружил, что его жизнь так же изменилась «в темном лесу», но Фрост делает еще один шаг, помещая свой динамик в обстановку, сочетающую мир природы с цивилизацией — да, путешественник один в лесу, но в любом случае он идет, он следует курсу, построенному другими людьми, по которому, в свою очередь, будут следовать еще другие люди спустя долгое время после его прохождения.Акт выбора может быть единичным, но не контекст, в котором он происходит. Во-вторых, как выразился Венделл Берри, путь отличается от дороги тем, что он «подчиняется естественным обманам; такие препятствия, как он встречает, он объезжает ». Дорога — это утверждение воли, а не приспособление. Таким образом, решение говорящего, когда оно придет, каким бы оно ни было, будет волевым актом, который может произойти только в рамках другого такого акта — взглядом на мир, который одновременно подрывает и укрепляет идею индивидуального выбора.

Этот двойной эффект продолжается во второй и третьей строках стихотворения, которые резюмируют дилемму, вокруг которой построена «Дорога не пройдена»: «И жаль, что я не смог путешествовать одновременно / И быть одним путешественником. . . » Фрост часто любит использовать повторение и его родственника, избыточность, чтобы предложить сложные контуры, казалось бы, простых концепций. В этом случае у нас есть то, что кажется самым простым предположением, которое только можно вообразить: если дорога разветвляется, один человек не может «пройти обе» ветви.Но концепция странным образом расширена и включает наблюдение о том, что нельзя «путешествовать одновременно» и «быть одним путешественником», что кажется излишним. В конце концов, Фрост мог бы легче и, очевидно, написать строфу так (выделено мной):

Две дороги расходились в желтом лесу,
И жаль, что я не смог проехать обе
К тому месту, где они заканчивались, долго Я стоял
И смотрел на одну, насколько мог
Туда, где она загибалась в подлесок.. .

В чем же тогда разница между утверждением, что нельзя «путешествовать по обеим» дорогам, и тем, что нельзя «путешествовать по обоим / и быть одним путешественником»? И почему Фрост считает, что эту разницу стоит сохранять? Один из способов ответить на эти вопросы — подумать о том, о чем говорящий на самом деле предлагает ему «извиниться». Например, он не сожалеет о том, что не видит, что находится в конце каждой дороги. (Если бы это было так, было бы разумнее использовать модифицированную версию, указанную выше.) Скорее он сожалеет, что ему не хватает возможности видеть, что находится в конце каждой дороги — он возражает не против результата принципа, что вы можете Не сразу в двух местах, а в самом принципе.Он сопротивляется идее вселенной, в которой его личность ограничена, отчасти из-за того, что он подвержен выбору. (Сравните это со случаем человека, который сожалеет о том, что не может путешествовать во времени не потому, что он хотел бы, например, присутствовать на премьере Гамлета, , а просто потому, что он хочет испытать путешествие во времени.)

Это, конечно, предполагает, что говорящий сожалеет о том, что он не может проехать обеими дорогами одновременно. Но что, если он вместо этого имеет в виду, что было бы невозможно «путешествовать обоими / И быть одним путешественником», даже если он вернется позже, чтобы пойти второй дорогой? По словам Роберта Фаггена, здесь предполагается, что «опыт меняет путешественника»: акт выбора изменяет человека, делающего выбор.Этот момент будет тихо усилен двумя строфами позже, когда говорящий скажет, что «зная, как путь ведет к пути, / я сомневался, вернусь ли я когда-нибудь» — сомнение не только в том, что он может снова вернуться к тому же физическому состоянию. пятно, но что он может вернуться на перекресток тем же человеком, тем же «я», которое его покинуло. Такое прочтение стихотворения тонко отличается от идеи о том, что существование просто зависит от необходимости принимать решения, и даже более смело. Если мы не можем оставаться неизменными посредством какого-либо одного выбора, тогда каждый выбор становится вопросом экзистенциальной значимости — в конце концов, мы не просто решаем идти налево или направо; мы трансформируем самих себя.В то же время, однако, если каждый выбор изменяет «я», то в какой-то момент рассматриваемое «я» становится не чем иным, как серией накопленных действий, многие из которых крайне незначительны. Своеобразное добавление Фроста — «И будь одним путешественником» — как следствие, возвышает и уменьшает представление о выбирающем, одновременно повышая и уменьшая выбор. Тауматроп крутится, дороги размываются и сливаются.

* * * *

Это только первая строфа «Дороги не пройдена», и уже ее строки кажутся окутанными потенциальными интерпретациями, некоторые из которых более правдоподобны, чем другие, но ни одну из которых нельзя отбросить.Можно понять, почему Томас сказал, что нашел стихотворение «ошеломляющим». Но затем Фрост делает еще один шаг вперед. Набросав оратора и его потенциальный выбор во всей их запутанной двусмысленности, он подрывает идею о том, что действительно есть выбор, который нужно сделать вообще:

Затем взял другой, столь же справедливый,
И, пожалуй, лучшую претензию,
Потому что он был травянистым и требовал износа;
Хотя насчет того проходящего там
Носили они действительно примерно такие же,

И оба в то утро одинаково лежали
В листьях ни одна ступенька не ступала черной.

Говорящий хочет видеть пути разными (у одного «возможно, лучшее заявление»), но признает, что различия, если они вообще существуют, незначительны («проходящие там / носили их действительно примерно одинаково»). Сходство дорог позже будет пересмотрено в рассказе, который, по словам оратора, он будет рассказывать «веками и веками» — как он, как известно, он заметил, заявит, что занял «ту, по которой меньше путешествовали».

В этих строфах стоит остановиться на двух моментах.Во-первых, почему в первую очередь упоминается внешний вид дорог? Обычно мы больше беспокоимся о том, куда идут дороги, чем о том, как они выглядят. (Здесь снова стоит противопоставить «дорогу» «тропе» или «тропе», ни один из которых не подразумевает пункт назначения так же сильно, как «дорога».) Так что, если бы Фрост намеревался пародировать своего рода романтическую тоску по упущенным возможностям, не Не было бы эффективнее предполагать, что дороги достигли одного и того же места? Как в:

Затем взял другой, столь же справедливый,
И, возможно, лучший вариант,
Потому что он, казалось, вел куда-то еще,
Хотя в конце дня каждый путешественник там
Финишировал в том же месте.

Во-вторых, если вы намерены сделать внешний вид дорог главной проблемой, зачем делать это появление исключительно функцией того, сколько проехали по каждой дороге? Почему бы не поговорить о том, что одна дорога была солнечнее, шире, каменистее или круче? «Я выбрал менее пройденный», как часто предполагается, означает «я выбрал более трудный путь», но это не обязательно верно ни в буквальном, ни в метафорическом смысле. В конце концов, в живописных местах наименее проходимые тропы обычно наименее интересны и трудны (представьте себе дорогу для автомобилей скорой помощи в государственном парке), и если мы представим себе «дороги» как относящиеся к «жизненному выбору», то массив решений, которые «меньше путешествуют», но одновременно являются легкими и потенциально опасными, почти не заканчиваются (злоупотребление наркотиками, уклонение от уплаты налогов и т. д.).Итак, если идея заключалась в том, чтобы предположить, что говорящий хочет воспринимать выбранный им путь не просто как одинокий, а как требовательный, почему бы не сделать более прямое заявление, которое привело бы к более прямому выводу, например:

Две дороги расходились в лесу, и я…
Я выбрал ту, которую осмелился попробовать.

Эти строки, по общему признанию, плохие, но на первый взгляд не намного хуже, чем фактические заключительные строки стихотворения, которые включают добавление явно лишнего предлога — «по», который почти всегда опускается, когда упоминается завершающее утверждение стихотворения.(Не зря бестселлер Скотта Пека называется The Road Less Traveled , а не The Road Less Traveled By .)

Так что здесь происходит? Опять же, полезно представить «Не пройденный путь» как состоящий из альтернативных проблесков двух ненаписанных стихотворений, одно из которых представляет собой распространенное заблуждение, а другое — пародию, которую, как иногда утверждал Фрост, имел в виду. Каждый раз, когда стихотворение угрожает прояснить одно или другое, оно сопротивляется, вместо этого перемещаясь в неопределенное промежуточное пространство, в котором оба слабо заметны, как перекрывающиеся призраки.Это относительно легко увидеть в отношении «наивного» прочтения «Неизбежной дороги» как гимна стоическому индивидуализму. Если бы Фрост хотел написать это стихотворение, оно действительно называлось бы «Меньше путешествованная дорога», и могло бы получиться примерно так:

Две дороги расходились в желтом лесу,
И жаль, что я не смог проехать обе
До , где они заканчивались, долго я стоял
И смотрел вниз, насколько мог
Туда, где она загибалась в зарослях;

Затем взял другой, столь же справедливый,
И представил, возможно, лучший тест,
Потому что он был узким и требовал износа,
Так круто поднимался в разреженный воздух
Что человеку было бы трудно просто отдохнуть,

В то время как другой предлагал комнату поиграть
Или спокойно стоять вдоль трассы.
В тот день я выбрал более уединенную дорогу,
И зная, как путь ведет к пути,
я сомневался, вернусь ли я когда-нибудь.

Я расскажу это со вздохом
Где-то веками отсюда:
Две дороги расходились в лесу, и я …
Я взял ту, которая осмелилась попробовать,
И это сделало вся разница.

Я не претендую на элегантность этой версии, но в ней есть все элементы, обычно приписываемые настоящей «Road Not Taken»: акцент на одиночном вызове, тон усталой, но тихо уверенной покорности (то, что скептик назвал бы самопоздравление), и простой выбор между явно разными вариантами.Это стихотворение было бы легко написать Фросту.

Но он сделал не это. Но он также не написал пародию на то, что «Дорога не пройдена», как многие считают, среди более искушенных читателей (или, по крайней мере, более внимательных читателей). У Фроста был колючий и ловкий ум, и он без труда резал бы более явное романтическое колебание, если бы это было все, что он имел в виду. Такое стихотворение могло бы называться «Две дороги» и звучало бы так:

Затем взял другой, столь же справедливый,
И, возможно, лучший вариант,
Потому что он, казалось, ведет в другое место,
Хотя в конце дня каждый путешественник там
Финишировал в том же месте,

У обоих, как я узнал, были руки, которые лежали
Вокруг леса и сходились в одну колею.
И какую бы я ни взял в тот день
Повело бы в другую сторону
И пошлет меня вперед, чтобы забрать меня обратно.

Тем не менее, я буду требовать со вздохом
Где-то веками отсюда:
Две дороги расходились в лесу, и я …
Я взял ту, что слева,
И это все изменило.

Одним из важнейших элементов пародии является то, что она признается как таковая: слишком непонятная пародия не достигла своей основной цели.В «Не пройденной дороге» Фрост упускает несколько возможностей сделать свою «шутку» более явной, в первую очередь из-за того, что не дает дорогам общий пункт назначения, а не просто сходное состояние износа. (И даже это сходство квалифицируется, потому что оно зависит от восприятия говорящего, а не от его реальных знаний — в конце концов, не выбрав первый путь, он не может быть уверен, насколько он пройден или нет, за пределами его непосредственного Прямая видимость.) Обычная интерпретация «Дороги не пройдена» почти наверняка неверна, но идея о том, что стихотворение является пародией, также не кажется правильной.

* * * *

И это подводит нас к заключительной строфе, точнее, к одному из наиболее тщательно помещенных слов в этой тонко сбалансированной аранжировке. Это слово «вздох»:

Я буду говорить это со вздохом
Где-то стареет и стареет отсюда. . .

Фрост несколько раз упоминает вздох в своих замечаниях о «Не пройденном пути», и хотя эти комментарии часто носят косвенный характер, очевидно, что он считал слово «вздох» необходимым для понимания стихотворения.Это «притворный вздох, лицемерный для забавы», — сказал он Эдварду Томасу в 1915 году. Это «абсолютно спасительно», — сказал он полвека спустя аудитории на конференции «Хлебный хлеб». По словам Лоуренса Томпсона, он иногда заявлял во время публичных чтений, что молодая девушка спросила его о вздохе, и что он считал это очень хорошим вопросом — анекдот, который (по мнению Томпсона) должен был побудить аудиторию оценить замысловатость стихотворения.

Но с чего бы это? В конце концов, вздох соответствует обоим обычным прочтениям стихотворения и, следовательно, вряд ли сделает одно из них более интересным.Если мы дадим стихотворение его популярное, наивное толкование, то вздох будет вздохом усталого, но самоуверенного принятия, граничащего с удовлетворением: говорящий встал на трудный путь, столкнулся с препятствиями, потерял на этом пути, сожалеет, у него было несколько … И все же он оказался в лучшем, более сильном месте. Это вздох с трудом завоеванной зрелости или утомительное фальшивое смирение, в зависимости от того, как на это смотреть. Напротив, если мы думаем о стихотворении как о ироническом комментарии к романтическому эгоцентризму, то вздох свидетельствует о прямом сожалении: говорящий искренне обеспокоен последствиями каждого небольшого выбора, который он делает, и его озабоченность собственными решениями заставляет его немного смешно.

Но ни одно из этих объяснений вздоха не кажется особенно неясным, не говоря уже о «абсолютно спасительном». Возможно, это потому, что они оба скользят мимо ключевого момента: вздох еще не произошел. Вспомните последнюю строфу:

Я расскажу это со вздохом
Где-то веками отсюда:
Две дороги расходились в лесу, и я …
Я выбрал ту, по которой меньше ездили,
И это сделало все разница.

Говорящий сейчас не «со вздохом говорит об этом»; он говорит, что будет вздыхать «через века». Он знает себя достаточно хорошо — или думает, что знает, — чтобы предсказать, как он отнесется к последствиям своего выбора в будущем. Но если он на самом деле так хорошо себя знает, тогда есть основания спросить, действительно ли он будет вести себя так, как предлагает. То есть говорящий не обязательно из тех людей, которые вздыхают, объясняя, что много лет назад он выбрал менее продвинутый путь; скорее, он из тех людей, которые думают, что он вздохнет, рассказывая нам эту историю.Он предполагает, что сделает что-то, что покажется другим самодовольным или парализующим беспокойством.

Это небольшая разница, но, как и множество мелких отличий в «Дорога не пройдена», она имеет большое значение. Потому что это позволяет нам испытывать нежное сострадание к говорящему, которого теперь можно рассматривать не столько как хвастуна или невротика, сколько как человека, который, возможно, чрезмерно критичен по отношению к своим собственным недостаткам. Эта особенность стихотворения, как ни странно, остается незамеченной в большинстве комментариев, и даже когда она отмечается, она имеет тенденцию складываться в одну из двух стандартных интерпретаций.В статье «Житель Нью-Йорка », например, критик Дэн Чиассон заявляет, что вздох представляет «более позднюю версию себя, которую эта текущая версия, хотя и неуклонно движется в своем направлении, но считает жалкой», и объявляет стихотворение «хитрый самородок нигилизма». Но образ себя редко бывает точным в данный момент, не говоря уже о том, что он является предиктором будущего поведения, а само стихотворение не дает оснований делать вывод о том, что говорящий «неуклонно движется» к чему-либо. Мы обязаны принимать его мнение о себе за чистую монету не больше, чем верить Эмме Бовари или Вилли Ломан.

Важно помнить, что, хотя «Дорога не пройдена» не связана исключительно с Эдвардом Томасом, по крайней мере, Фрост сильно ассоциировал ее с Томасом. И, как справедливо отмечает ученый Кэтрин Кернс, Фрост «по общему мнению, искренне любил Томаса». Действительно, «многогранная способность Фроста принимать драматические маски больше нигде не включала такого друга, как Томас, которого он любил и восхищался, что характерно, больше, чем« кто-либо в Англии или где-либо еще в мире ». Если вы восхищаетесь кем-то больше, чем кем-либо». где-нибудь еще в мире », вы, вероятно, не собираетесь связывать этого человека со стихотворением, оратор которого производит впечатление либо неприятного, либо слабого.Но вы вполне можете связать его с чрезвычайно чувствительным и самосознательным оратором, который считает себя — возможно, ошибочно — фундаментально слабым и, вероятно, поведет себя так, что другие потеряют терпение. «Но вы уже знаете, как я колеблюсь, — писал Томас Фросту в начале 1914 года, — и от каких колебаний я зависел». Это фигура, которая возникает между двумя наиболее распространенными интерпретациями «Дороги не пройденной», и его сомневающаяся, но горячая чувствительность является тайной теплотой стихотворения.Это то, что является или может быть «абсолютно экономичным».

* * * *

Поэзия всегда колебалась между осторожностью и пылкостью. Излияния Дилана Томаса уступают место иронии Филипа Ларкина; сдержанность Элизабет Бишоп уступает безумию Сильвии Плат; закрытое становится открытым; горячее становится холодным. В этой системе двоичных объектов Фрост обычно рассматривается не просто как охраняемый, а практически окруженный зубчатыми стенами. Отчасти это связано с темпераментом: его отказ занимать определенные должности может показаться принципиальным, в некотором смысле окольным, но также и уклончивым, в отличие от Cantos Паунда, несмотря на всю их сложность.Есть ощущение, что, как и Томас Харди, Фрост иногда видел себя более связанным с безличными силами, часто изображаемыми в его стихах, чем с человеческими персонажами, которые эти силы так часто подавляют. Он не теплый. Он не говорит нам, о чем думает. Его стихи не афишируют своих амбиций. «Он представляет», — говорится во вступительной записке к Фросту во втором издании Антологии современной поэзии Нортона , — «пример сдержанности или сдержанности в жанре, дикции, теме и даже философии, что впечатляет, но также как это было видно после его смерти поколением, склонным к экстравагантности, осторожным.”

«Осторожно»: ни слова, которое не понравилось бы Фросту. В своей личной жизни он был кем угодно, но, как показывают его почти мономаниакальные ухаживания за женой, не говоря уже о его решении переехать в Англию в возрасте 38 лет на основании подбрасывания монеты. (В этом отношении он был намного смелее, чем почти все его сверстники-модернисты.) И это слово кажется одинаково неприменимым к его самому сильному сочинению, которое дерзко в своей готовности привлечь множество аудиторий (и быть оцененными ими), а также в его решимость показать свое техническое волшебство таким образом, который наверняка будет изначально недооценен.Требуется огромная нервозность, чтобы быть готовым выглядеть так, как будто вы не знаете, что делаете, хотя на самом деле вы являетесь мастером рассматриваемой деятельности. Даже в 1915 году, например, для амбициозного поэта было далеко не «осторожно» открывать свою первую книгу, умышленно рифмуя «деревья» и «ветерок» — сочетание настолько легендарно банальное, что Александр, как известно, высмеял его. Папа 200 лет назад. Конечно, Фрост добился огромного успеха, написав таким же образом, но успех в сложном предприятии не делает само предприятие менее рискованным.

И все же, если слово «осторожный» неверно, оно, что интересно, неверно. «Дорога не пройдена», кажется, связана с трудностью принятия решений, но сама по себе странным образом не решается. Это держит нас в лесу, на перекрестке, в неуверенности в том, действительно ли говорящий делает выбор, а затем заканчивается не самим решением, а утверждением о будущем, которое кажется ненадежным. В этом смысле нет дороги, по которой «Дорога не пройдена». Это желание прикрыть все возможности «осторожное»? Здесь будет полезно обратиться к еще одному стихотворению из ранней карьеры Фроста: «Нежелание.Это стихотворение заканчивается:

Ах, когда в сердце человека
Было ли это когда-либо меньше, чем измена
Идти по течению вещей,
К уступить с благодатью разуму,
И поклониться и принять конец
Любви или сезона?

Заключение стихотворения — протест против выводов, можно сказать, аргумент в пользу промедления. Но это не аргумент в пользу осторожности, хотя осторожность и промедление взаимосвязаны.В конце концов, затягивает и упрямая чувствительность. Задерживается игривая чуткость. Высокомерная чувствительность откладывает, потому что с ней нельзя торопиться. И хотя Фрост может претендовать на величайшую эпитафию, сочиненную самим собой в истории англоязычной поэзии — У меня была перепалка любовников со всем миром, — для его камня было бы не менее точно было бы читать «УСТОЙЧИВОЙ, ИГРУШНЫЙ И САМОСТОЯТЕЛЬНЫЙ». Или даже ОН НИКОГДА НЕ ПЕРЕДАЛИ. «Дорога не пройдена» — это явно не стихотворение, излучающее такую уверенность. Но его колебания и уклонения частично совпадают с тем, насколько Фрост, как поэт, просто не хочет уходить со страницы.Вот Фрост из интервью The Paris Review в 1960 году, рассказывающий об акте письма:

Все дело в производительности, доблести и объединении. Почему критики не говорят об этих вещах — какое это было подвигом — повернуть все таким образом и каким подвигом было помнить об этом, напоминать об этом этим? Почему они не говорят об этом? Подсчет очков. Вы должны набрать и набрать .

Поэзию часто (бесконечно, утомительно) сравнивают с музыкой, но лишь изредка ее сравнивают с хоккеем с шайбой.Тем не менее, вот Фрост: «Вы должны набрать баллов, » — делает именно это. Это часть его знаменитой шутки о том, что написание свободных стихов — это «как играть в теннис без сетки», бонмот, который, вероятно, более интересен своей основной метафорой (поэты, эти сидячие существа, подобны спортсменам), чем своей реальной требовать. В сочинениях Фроста есть мускулистый, подтянутый атлетизм, и, как и все великие спортсмены, он не хочет покидать поле, которое, в конце концов, является тем местом, где он полностью себя чувствует.Рассмотрим конец его великого любовного стихотворения «На Землю»:

Когда жесткость, боль и шрамы
Я убираю руку
Если сильно на нее опираться
В траве и песке,

Обиды недостаточно:
Я жажду веса и силы
Чтобы почувствовать землю грубой
На всю длину.

Да, эти строфы о жажде сенсаций. Но они также о задержке: Фрост хочет почувствовать трение любви не только по «длине» своего тела, но и по «длине» его дней, и по «длине» стихотворения.Не просто больше прикосновений, а больше раз .

И здесь Роберт Фрост и Эдвард Томас (или представление Фроста о Томасе), возможно, не так уж сильно отличаются. «Дорога не пройдена» дает нам несколько вариантов стандартных дилемм, связанных с романтической чувствительностью: как можно превзойти самого себя («путешествовать и то и другое»), оставаясь при этом самим собой («И быть одним путешественником»)? Как можно куда-нибудь попасть, если постоянно стремиться к чему-то более чистому («менее посещаемому»)? В чем разница между историями, которые мы рассказываем о себе, и действительностью нашей внутренней жизни? В момент выбора — момент промедления — все ответы на эти вопросы остаются одинаково возможными.Но когда выбор сделан, другие возможности закрываются, что приводит к тому, что Фрост описывает как «оплакивание того, что могло бы быть». Так что романтические объятия откладывают («Я долго стоял / И смотрел вниз, сколько мог»), потому что откладывает неизбежную потерю. Он колеблется, как колеблется пламя свечи: горячий, но хрупкий, уже окутанный дымом, который будет сигнализировать о его угасании.

Таким образом, и Фроста, и спикера «Дороги не пройден» привлекает идея продления момента принятия решения (достижение «кратковременного удержания от путаницы», как Фрост выразился бы в другом контексте).Разница между ними — отношение и степень. Говорящий — и, соответственно, концепция Томаса Фроста — боится того, что он потеряет, когда процесс выбора завершится, поэтому он останавливается почти над любым выбором. Фрост боится потерять сам процесс, поэтому он делает паузу, чтобы принять решение, которое может привести к подлинному разрешению — например, результатом может стать поэма, которая является убедительной и неподвижной. Он хочет, чтобы мяч прошел через кольцо только для того, чтобы вернуться в его руки, потому что для Фроста процесс — продолжение, бесконечное создание бесконечных дорог — это все.«Никто, — пишет он, — действительно не может утверждать, что экстаз должен быть статичным и стоять на одном месте». Вам не нужно просто забивать; вы должны продолжать набирать очков.

* * * *

Но никакая игра не может продолжаться вечно. Очарование Фроста задержкой позволяет ему понять его романтическую чувствительность, посочувствовать его страху закрытия, даже если его заботы не его собственные. И это понимание позволяет ему создавать собственную версию романтического стремления. Конечно, это Фрост, и в этой тоске очень мало «вздоха» из «Дороги не пройдена» или явного сожаления, которое ее оживляет.Но у него есть дорога и последствия этой дороги. Вот начало «Директивы» 1946 года, которую обычно считают последним великим стихотворением Фроста:

Назад из всего этого сейчас слишком много для нас,
Назад во времена, упрощенные утратой
Деталей, сожженных, растворенных и отломанных
Как кладбищенская мраморная скульптура в погоде,
Есть дом это уже не дом
На ферме, которая больше не ферма
И в городе, который больше не является городом.
Дорога туда, если вы позволите гиду направить вас
Кто только знает, что вы заблудились,
Может показаться, что это должен был быть карьер. . .

Поэма проходит через серию возможных самообманов, которые напоминают о потенциальных самообманах из «Дороги не пройденной»:

Сочините воодушевляющую песню о том, как
Кто-то однажды шел домой с работы,
Кто может быть впереди вас пешком.. .

Это, в свою очередь, сменяется сценой возвращения на родину, которая колеблется где-то между пародией и пафосом:

Тогда будьте как дома. Единственное поле
Теперь осталось не больше, чем желчь сбруи.
Сначала детский домик выдумки,
Разбитая посуда под сосной,
игрушки в домике для детей.
Плачьте о том, какие мелочи могут их радовать.
Тогда для дома, который больше не является домом,
Но только дыра в погребе с перегородкой,
Теперь медленно закрывается, как вмятина в тесте.
Это был не театр, а настоящий дом.

Стихотворение завершается помесью крещения и поисков Грааля:

Я спрятал в арке подъема
Из старого кедра на берегу
Разбитый кубок для питья, как Грааль
Под заклинанием, чтобы не те, кто его нашел,
Так что не могу спасены, как говорит Святой Марк, они не должны.
(Я украл кубок из детского домика.)
Вот тебе вода и твой водопой.
Выпей и снова стань целым без замешательства.

Как отмечали многие критики, «Директива» содержит элементы из десятков ранних стихов Фроста и критических высказываний. Но это редко связано с «Дорога не пройдена»; действительно, эти два аспекта скорее противопоставлены, чем связаны. Например, в статье Slate, Роберт Пински утверждает, что «такие произведения, как« Дорога не пройдена », не нарушают и не пересматривают никаких представлений о форме или идее 19-го века», тогда как «величайшие стихотворения Фроста, такие как« Директива »и «Большая часть этого» радикально бросает вызов и переосмысливает старые концепции памяти, культуры и способов созерцания природы.”

Легко понять, почему некоторые читатели так думают. «Директива» выглядит и ощущается одновременно современной и значимой. Он переходит от одной сцены к другой с небольшим предупреждением, в нем используется пестрая палитра тонов, а не один доминирующий, надежный голос, он одновременно риторический и каламбурный («не игровой дом, а настоящий дом»), и он дает множество намеков на то, что это должно быть отнесено к категории «Основное произведение». Когда Дэвид Леман, редактор серии Best American Poetry , попросил своих приглашенных редакторов — всех выдающихся современных поэтов — назвать величайшие американские стихотворения века, «Директива» была одним из трех стихотворений Фроста, получивших множество голосов.«Дорога не пройдена» не попала в список, хотя тысячи читателей, участвовавших в проекте «Любимые стихотворения» Пинского, назвали ее любимым стихотворением Америки. Этого следовало ожидать. «Директива» стала стихотворением, которое больше всего восхищает преданных читателей — тех же читателей, которые считают «Не пройденный путь» второстепенной и мрачной шуткой. «Это стихотворение, — сказал Фрост одному из ранних биографов, — обратило другую группу [последователей Т. С. Элиота]. На этом я остановился. В таком случае логично, что «Директива» продолжает производить впечатление на наследников Элиота.Читая его, вы чувствуете, что если бы Джон Эшбери написал стихотворение Роберта Фроста, оно бы звучало именно так.

И все же есть веская причина связать широко известную «Директиву» с часто высмеиваемой «Дорога не пройдена». «Директива» — это стихотворение, в котором Фрост возвращается к перекрестку, но как приближение самого себя, а не как версия Эдварда Томаса. Это стихотворение о последствиях выбора: это версия вздоха Фроста. Исследуя семейные трагедии, которые часто считаются источниками центральных образов стихотворения, Марк Ричардсон утверждает: «Не будет преувеличением сказать, что в« Директиве »Фрост, так сказать, возвращается на место преступления, и что он пришел сюда, чтобы просить, в свете явно «литургических» качеств стихотворения, быть сморщенным.Затем Ричардсон цитирует Рубена Брауэра, одного из старых учеников Фроста, который утверждает, что «Директива» — это возвращение «к началу его жизни и его поэзии, но это возвращение после того, как он выбрал одну дорогу, а не другую» — отголосок от «Дорога не пройдена», которая показательна, пусть даже и непреднамеренно.

Оба стихотворения основаны на образе ненадежной дороги, несовершенно понятой путешественнику. «Директива», правда, содержит путеводитель, но этот путеводитель «имеет только в сердце то, что ты заблудился», и его можно понимать не только как поэта, ведущего читателя, но и как прошлую версию того же путешественника, ведущего текущую версию.(Прочтите так, в строке «Отказаться от всего этого сейчас слишком много для нас», «мы» становится вариантом королевского «мы».) Но наиболее важное совпадение между двумя стихотворениями происходит в гипнотическом заключении. строки «Директивы». Гид говорит нам, что он спрятал «разбитый кубок для питья, подобный Граалю», чтобы «неправильные не могли его найти / Так что не могут спастись, как говорит Святой Марк, они не должны». Фрост имеет в виду Марка 4: 11–12, в которой Иисус объясняет, почему он говорит притчами:

И он сказал им: вам дано познать тайну Царства Божьего; а для внешних все это делается в притчах: чтобы видя видели, а не постигали; и слыша они могут слышать, а не понимать; чтобы они никогда не обратились и не получили прощения за их грехи.

Для Фроста эти строки в равной степени применимы к поэзии, которую некоторые люди просто никогда не поймут, и к которой даже хорошим читателям нужно подходить правильно. Таким образом, стихотворение становится способом разделения аудитории на фракции.

Та же идея двояко проявляется в «Дорога не пройдена». Во-первых, как обсуждалось ранее, докладчик сосредотачивается исключительно на количестве пройденного пути (а не на относительной крутизне или узости дорог и т. Д.), Что означает, что его выбор между ними включает в себя отделение себя от других людей.Дорога — это не просто выбор; это выбор, основанный на исключении. Во-вторых, этот выбор отражен в более крупных уловках самого стихотворения, поскольку оно поощряет интерпретации только для того, чтобы подрезать их, разделяя читателей на тех, кто думал, что они поняли, на других, которые думали, что эти читатели не поняли , и т. в почти бесконечном цикле. Как Фрост писал Луи Унтермейеру: «Готов поспорить, полдюжины человек не могут сказать, кого и где сбил мой« Дорога не пройдена ».”

* * * *

Но, как мы видели, «кого и куда ударили» практически невозможно определить. Это потому, что «Дорога не пройдена» — это не шутка, а стихотворение. У шутки (или уловки) есть правильный ответ, но в стихотворении есть только ответы, которые лучше или хуже — вопрос, который имеет отношение к наиболее важной связи между «Директивой» и «Путь не пройден». Вспомните начало последнего стихотворения:

Две дороги расходились в желтом лесу,
И жаль, что я не смог проехать обе
И быть одним путешественником.. .

И напомним заключение «Директивы»:

Вот ваши воды и ваш водопой.
Выпей и снова стань целым без замешательства.

Заключительная строка стихотворения является открытой ссылкой на хорошо известное описание Фростом успешного завершения стихотворения как «кратковременного противостояния неразберихе». Но почему слово «целый»? А почему «снова»? Предполагается, что «вы» стихотворения, хотя раньше было единым целым, каким-то образом разделилось.

Разделено, можно сказать, пройденной дорогой. Разделены, когда процесс выбора уступает место факту выбора.

Ничто золото не может остаться Робертом Фростом — Стихи

Он увидел ее снизу лестницы
Прежде, чем она его увидела. Она начала спускаться,
Оглядываясь через плечо на какой-то страх.Она сделала сомнительный шаг и затем отменила его.
Подняться и снова посмотреть. Он говорил
Подойдя к ней: «Что ты видишь?
Всегда оттуда - потому что я хочу знать ».
Она повернулась и при этом опустилась на юбку,
И ее лицо изменилось с испуганного на унылое.
Он сказал, чтобы выиграть время: «Что ты видишь?»
Поднимаясь, пока она не съежилась под ним.
«Я узнаю сейчас - ты должен мне сказать, дорогая».
Она вместо нее отказала ему в помощи
С малейшим напряжением шеи и молчанием.
Она позволила ему посмотреть, уверенная, что он не увидит,
Слепое существо; и какое-то время он не видел.Но в конце концов он пробормотал: «Ой», и снова: «Ой».

- Что это - что? она сказала.
«Только то, что я вижу».

«Вы этого не сделаете», - бросила она вызов. «Скажи мне, что это».

«Чудо в том, что я не сразу увидел.
Я никогда раньше не замечал этого отсюда.
Я должен быть склонен к этому - вот в чем причина.
Маленькое кладбище, где живут мои люди!
Такое маленькое, что окно обрамляет все это.
Не намного больше спальни, не так ли?
Есть три камня из сланца и один из мрамора,
Широкоплечие маленькие плиты там в солнечном свете
На склоне холма.Мы не должны возражать против этого.
Но я понимаю: дело не в камнях,
Но детская насыпь ...

«Не надо, не надо, не надо, не надо», - воскликнула она.

Она вышла, съеживаясь из-под его руки
Он опирался на перила и соскользнул вниз;
И повернулась к нему таким устрашающим взглядом,
Он дважды сказал, прежде чем осознал себя:
«Разве мужчина не может говорить о своем потерянном ребенке?»

'Не вы! Ой, где моя шляпа? Ой, мне это не нужно!
Я должен убираться отсюда. Мне нужно подышать воздухом.
Я не знаю точно, может ли любой мужчина.'

'Эми! На этот раз не ходи ни к кому другому.
Послушай меня. Я не буду спускаться по лестнице ».
Он сел и зажал подбородок кулаками.
«Я хочу кое-что спросить у тебя, дорогая».

«Вы не знаете, как это спросить».

- Тогда помоги мне.

Ее пальцы сдвинули защелку, ожидая ответа.

«Мои слова почти всегда оскорбительны.
Я не знаю, как говорить ни о чем
Чтобы доставить вам удовольствие. Но меня могли бы научить
Я полагаю. Я не могу сказать, что понимаю как.
Мужчина должен частично отказаться от того, чтобы быть мужчиной
С женщинами-людьми.У нас может быть какая-то договоренность
Которым я обязуюсь держать руки подальше
Вы хотите назвать что-нибудь особенное.
Хотя мне не нравятся такие вещи, как те, кто любит.
Двое, которые не любят, не могут жить вместе без них.
Но двое не могут жить с ними вместе ».
Она немного сдвинула защелку. «Не… не уходи.
На этот раз не неси его кому-нибудь другому.
Расскажи мне об этом, если это что-то человеческое.
Впусти меня в свое горе. Я не так уж и много
В отличие от других людей, когда ты там стоишь
Врозь меня бы разобрали.Дай мне шанс.
Я все же думаю, что вы немного переборщите.
Что это заставило вас думать, что это вещь
Забрать маму - потеря первенца
Так безутешно - перед лицом любви.
Можно было подумать, что его память может быть удовлетворена ...

- Ну вот, ты и насмехался!

«Я нет, я нет!
Ты злишь меня. Я спущусь к вам.
Боже, какая женщина! И дело дошло до этого,
Мужчина не может говорить о собственном мертвом ребенке ».

«Вы не можете, потому что не умеете говорить.
Если у тебя были какие-то чувства, ты копал
Собственной рукой - как ты мог? - его могила;
Я видел тебя там из того самого окна,
Заставляя гравий прыгать и подпрыгивать в воздухе,
Подпрыгните, вот так, вот так, и приземлитесь так легко
И скатывайтесь вниз по холму рядом с дырой.Я подумал, кто этот человек? Я тебя не знал.
И я спустился по лестнице и поднялся по лестнице
Чтобы посмотреть еще раз, а ваша лопата продолжала подниматься.
Потом ты вошел. Я слышал твой рокочущий голос.
На кухне, и я не знаю почему,
Но я подошел ближе, чтобы увидеть собственными глазами.
Вы можете сидеть там с пятнами на своей обуви
Из свежей земли из могилы вашего ребенка
И поговорите о своих повседневных заботах.
Вы поставили лопату у стены
Снаружи там, в подъезде, потому что я это видел ».

«Я буду смеяться самым ужасным смехом, над которым я когда-либо смеялся.Я проклят. Боже, если я не верю, что я проклят ».

«Я могу повторить те самые слова, которые вы сказали.
«Три туманных утра и один дождливый день
Сгниет лучшая березовая ограда, которую только может построить человек ».
Подумайте об этом, говорите так в такое время!
Что было сколько времени береза гниет
Что делать с тем, что было в затемненной гостиной.
Тебе все равно! Ближайшие друзья могут пойти
С кем-нибудь до смерти доходит так далеко
С таким же успехом они могли бы вообще не пытаться уйти.
Нет, с того времени, когда человек заболел до смерти,
Один один, и он умирает в одиночестве.Друзья делают вид, что идут в могилу,
Но прежде чем кто-то окажется в нем, их умы повернуты
И сделать все возможное, чтобы вернуться к жизни
И живые люди, и вещи, которые они понимают.
Но мировое зло. У меня не будет горя
Если я могу это изменить. О, не буду, не буду!

«Вот, ты все сказал и чувствуешь себя лучше.
Ты не пойдешь сейчас. Ты плачешь. Закройте дверь.
Сердце вышло из этого: зачем так держать.
Эми! Кто-то идет по дороге!

- Вы… о, вы думаете, что все разговоры.Мне надо идти--
Где-то вне этого дома. Как я могу заставить тебя ...

- Если ... вы ... сделайте! Она открывала дверь шире.
«Куда ты хочешь пойти? Сначала скажи мне это.
Я пойду за тобой и верну тебя силой. Я буду! »

Роберт Фрост | Фонд Поэзии

Роберт Фрост родился в Сан-Франциско, но его семья переехала в Лоуренс, штат Массачусетс, в 1884 году после смерти отца. Этот переезд был фактически возвращением, поскольку предки Фроста изначально были выходцами из Новой Англии, а Фрост прославился своей поэзией, посвященной местам, самобытности и темам Новой Англии.Фрост окончил среднюю школу Лоуренса в 1892 году как классный поэт (он также разделил честь прощального слова со своей будущей женой Элинор Уайт), а два года спустя журнал New York Independent принял его стихотворение под названием « Моя бабочка », давая ему статус профессионального поэта чеком на 15 долларов. Первая книга Фроста была опубликована примерно в 40 лет, но до своей смерти в возрасте 88 лет он выиграл рекордные четыре Пулитцеровские премии и стал самым известным поэтом своего времени.

Чтобы отпраздновать свою первую публикацию, Фрост издал в частном порядке книгу из шести стихов; Были изготовлены две копии Twilight — одна для него самого и одна для его невесты. Однако за следующие восемь лет ему удалось опубликовать только 13 стихотворений. В это время Фрост время от времени посещал Дартмут и Гарвард и зарабатывал на жизнь педагогической школой, а позже работал на ферме в Дерри, штат Нью-Гэмпшир. Но в 1912 году, разочарованный постоянным отказом американских журналов от его работы, он увез свою семью в Англию, где добился большего профессионального успеха.Продолжая писать о Новой Англии, он опубликовал две книги: A Boy’s Will (1913) и North of Boston (1914) , , которые укрепили его репутацию, так что его возвращение в Соединенные Штаты в 1915 году было как знаменитый литературный деятель. Холт выпустил американское издание North of Boston в 1915 году , , и периодические издания, которые когда-то презирали его работу, теперь искали его.

Позиция Фроста в американской литературе укрепилась с публикацией к северу от Бостона, , и за годы до своей смерти он стал считаться неофициальным лауреатом поэтессы Соединенных Штатов.В день его 75-летия Сенат США принял резолюцию в его честь, в которой говорилось: «Его стихи помогли направить американскую мысль, юмор и мудрость, представив в нашем сознании надежное представление о нас самих и обо всех людях». В 1955 году штат Вермонт назвал в его честь гору в Риптоне, городе его законного проживания; и на инаугурации президента Джона Ф. Кеннеди в 1961 году Фросту была оказана беспрецедентная честь — его попросили прочитать стихотворение. Фрост написал по этому случаю стихотворение под названием «Посвящение», но не смог прочитать его из-за сурового солнечного дня.Вместо этого он прочитал «The Gift Outright», который Кеннеди первоначально попросил его прочитать, с исправленной, более дальновидной последней строкой.

Хотя Фрост не связал себя с литературной школой или движением, художники-художники с самого начала помогли продвинуть его американскую репутацию. Поэзия: Журнал стихов опубликовал его работу до того, как другие начали требовать ее. Он также опубликовал рецензию Эзры Паунда на британское издание A Boy’s Will, , которое, по словам Паунда, «имеет привкус нью-гэмпширских лесов, и в нем есть такая абсолютная искренность.Это не постмильтонский, постсвинбернский или посткиплонийский период. У этого человека есть здравый смысл, чтобы говорить естественно и рисовать вещи такими, какими он их видит ». Эми Лоуэлл написала обзор к северу от Бостона в New Republic, , и она тоже воспела похвалы Фроста: «Он пишет классическими метрами таким образом, чтобы довести до ума всех поэтов старых школ; и он пишет классическими метрами и использует инверсии и клише, когда ему заблагорассудится, — эти устройства, которые так ненавидят новое поколение.Он идет своим путем, невзирая на чьи-либо правила, и в результате получается книга необычайной силы и искренности ». В этих первых двух томах Фрост представил не только свою привязанность к темам Новой Англии и свое уникальное сочетание традиционных размеров и разговорной речи, но также свое использование драматических монологов и диалогов. «Ремонт стены», ведущее стихотворение к северу от Бостона, описывает дружеский спор между говорящим и его соседом, когда они идут вдоль общей стены, заменяя упавшие камни; их различное отношение к «границам» придает символическое значение, типичное для стихов этих ранних сборников.

Mountain Interval ознаменовал поворот Фроста к другому виду стихотворений, краткой медитации, вызванной предметом, человеком или событием. Подобно монологам и диалогам, эти короткие пьесы обладают драматизмом. «Березы», о которых говорилось выше, являются примером, как и «Непроходимая дорога», в которой развилка лесной тропы выходит за рамки конкретного. В Boston Transcript сказано: «Отличие этого тома в том, что мистер Фрост берет лиризм A Boy’s Will и играет более глубокую музыку и дает более сложное разнообразие опыта.”

С появлением New Hampshire (1923) , в работах Фроста проявилось несколько новых качеств, в частности, новое самосознание и готовность говорить о себе и своем искусстве. Том, за который Фрост получил свою первую Пулитцеровскую премию, «притворяется ничем иным, как длинным стихотворением с примечаниями и нотами благодати», как описал его Луи Унтермейер. Заглавное стихотворение, длиной примерно четырнадцать страниц, представляет собой «бессвязную дань уважения» любимому состоянию Фроста и «помечено звездами и расставлено точками с научными цифрами в манере самого глубокого трактата.Таким образом, сноска в конце строки стихов отсылает читателя к другому стихотворению, которое, по-видимому, вставлено просто для усиления текста «Нью-Гэмпшира». Некоторые из этих стихотворений представлены в форме эпиграмм, которые впервые появляются в творчестве Фроста. «Пламя и лед», например, одна из наиболее известных эпиграмм, размышляет о средствах, которыми наступит конец света. Самая известная и, по мнению Дж. Макбрайда Даббса, самая совершенная лирика Фроста «Остановка у леса снежным вечером» также включена в этот сборник; Передавая «настойчивый шепот смерти в сердце жизни», стихотворение изображает говорящего, который останавливает свои сани посреди заснеженного леса только для того, чтобы вызвать его из манящего мрака воспоминанием о практических обязанностях.Сам Фрост сказал об этом стихотворении, что он хотел бы напечатать его на одной странице с «сорока страницами сносок».

West-Running Brook (1928) , Пятая книга стихов Фроста разделена на шесть разделов, один из которых полностью занимает заглавное стихотворение. Это стихотворение относится к ручью, который, как и все другие ручьи, извращенно течет на запад, а не на восток, к Атлантическому океану. Проводится сравнение между ручьем и спикером стихотворения, который считает себя «противоположным»; другие мятежные элементы, представленные ручьем, выражают эксцентричный индивидуализм, стоическую тему сопротивления и самореализации Фроста.Рецензируя коллекцию в New York Herald Tribune, Бабетта Дойч писала: «Мужество, порожденное темным чувством судьбы, нежность, которая вынашивает человечество во всей его слепоте и абсурдности, видение, которое приходит к покою в полной мере. на кухонном дыму и падающем снегу, как на горах и звездах, — это его, и в своих, казалось бы, небрежных стихах он тихо делает их нашими ».

Дальнейший диапазон (1936) , , который принес Фросту еще одну Пулитцеровскую премию и был выбран Клубом Книги месяца, содержит две группы стихов с подзаголовками «Взятые дважды» и «Взятые по отдельности».«В первой и более интересной из этих групп стихи носят несколько назидательный характер, хотя есть также юмористические и сатирические произведения. Сюда входит «Два бродяги в грязные времена», которые открываются рассказом о двух странствующих лесорубах, которые за плату предлагают рубить дрова выступающему; Затем стихотворение превращается в проповедь о взаимосвязи между работой и игрой, призванием и призванием, проповедуя необходимость их объединения. Обо всем томе Уильям Роуз Бенет написал: «Лучше читать, чем девять десятых книг, которые появятся у вас в этом году.В то время, когда все виды безумия обрушиваются на народы, хорошо послушать этот тихий юмор, даже о курице, шершне или квадратном Мэтью. … И если кто-то спросит меня, почему я до сих пор верю в свою страну, мне нужно только положить эту книгу ему в руку и ответить: «Ну, вот человек моей страны» ». Большинство критиков признают, что стихи Фроста в 1940-е и 50-е становились все более и более абстрактными, загадочными и даже сентенциональными, поэтому его обычно судят на основе его более ранних работ.Его политика и религиозная вера, до сих пор обусловленные скептицизмом и местным колоритом, все больше и больше становились руководящими принципами его работы. Он был, как отмечает Рэндалл Джаррелл, «очень странным и очень радикальным радикалом в молодости», но в старости стал «иногда бессердечным и лишенным воображения консервативным». Он стал общественным деятелем, и за годы до его смерти большая часть его стихов была написана с этой позиции.

Пересматривая A Witness Tree (1942) в Books, Уилберт Сноу отметил несколько стихов, «которые имеют право сочетаться с лучшими его произведениями»: «Входите», «Шелковый шатер» и «Карп». Diem »особенно.И все же Сноу продолжал: «Некоторые из стихов здесь — не более чем рифмованные вымыслы; другим недостает пулевого единства структуры, которое можно найти в к северу от Бостона. ». С другой стороны, Стивен Винсент Бенет считал, что Фрост« никогда не писал стихов лучше, чем некоторые из тех, что в этой книге ». Точно так же критиков подвела На поляне (1962) . One написал: «Хотя этот рецензент считает Роберта Фроста выдающимся современным поэтом США, он с сожалением вынужден констатировать, что большинство стихов в этом новом томе разочаровывают…. [Они] часто ближе к джинглам, чем к памятным стихам, которые мы связываем с его именем ». Другой утверждал, что «большая часть книги состоит из стихотворений« философских разговоров ». Нравится они вам или нет, в основном зависит от того, разделяете ли вы эту« философию »».

В самом деле, многие читатели разделяют философию Фроста, а есть и другие, которые, тем не менее, не находят восторга и значимости в его обширных стихах. В октябре 1963 года президент Джон Ф. Кеннеди выступил с речью на церемонии открытия библиотеки Роберта Фроста в Амхерсте, штат Массачусетс.«Таким образом, отдавая дань уважения Роберту Фросту, — сказал президент, — мы можем отдать дань уважения глубочайшему источнику нашей национальной силы. Эта сила принимает разные формы, и самые очевидные формы не всегда являются самыми важными. … Наша национальная сила имеет значение; но не менее важен дух, который сообщает и контролирует нашу силу. В этом было особое значение Роберта Фроста ». Поэт, вероятно, был бы доволен таким признанием, поскольку однажды он сказал в интервью Харви Брейту: «Одна вещь, которая волнует меня, и хочу, чтобы молодые люди заботились о ней, — это принимать поэзию как первую форму понимания.Если поэзия не понимает всего, всего мира, тогда она ничего не стоит ».

Поэзия Фроста почитается и по сей день. Когда было обнаружено ранее неизвестное стихотворение Фроста под названием «Военные мысли дома», датированное 1918 годом, оно было впоследствии опубликовано в осеннем выпуске журнала Virginia Quarterly Review за 2006 год. Первое издание Frost’s Notebooks было опубликовано в 2009 году, и спустя годы в издании в мягкой обложке были исправлены тысячи ошибок.Критическое издание его Собрание прозы было опубликовано в 2010 году и получило признание критиков. В настоящее время готовится многотомная серия его Сборника писем, первый том выходит в 2014 году, а второй — в 2016.

Роберт Фрост по-прежнему занимает уникальную и почти изолированную позицию в американской литературе. «Хотя его карьера полностью охватывает современный период, и хотя о нем нельзя говорить как о чем-либо другом, кроме современного поэта, — пишет Джеймс М. Кокс, — его трудно поместить в основную традицию современной поэзии.В некотором смысле, Фрост стоит на перекрестке американской поэзии 19 века и модернизма, поскольку в его стихах можно найти кульминацию многих тенденций и традиций 19 века, а также параллели с произведениями его современников 20 века. Взяв свои символы из общественного достояния, Фрост разработал, как отмечают многие критики, оригинальную, современную идиому, а также чувство прямоты и экономичности, которые отражают образ Эзры Паунда и Эми Лоуэлл. С другой стороны, как отмечают Леонард Унгер и Уильям Ван О’Коннор в стихотворениях для изучения, «Поэзия Фроста, в отличие от поэзии таких современников, как Элиот, Стивенс и более поздний Йейтс, не демонстрирует заметного отхода от поэтических практик. девятнадцатого века.«Хотя он избегает традиционных форм стихов и использует только рифмы беспорядочно, Фрост не новатор, и его техника никогда не является экспериментальной.

Теория поэтического сочинения Фроста связывает его с обоими веками. Как и поэты-романтики XIX века, он утверждал, что стихотворение «никогда не бывает пустым занятием». … Это начинается как комок в горле, чувство неправильности, тоска по дому, одиночество. С самого начала это никогда не было мыслью. Лучше всего, когда это дразнящая неопределенность.Тем не менее, «разрабатывая собственную версию« безличного »взгляда на искусство», как заметил Хаятт Х. Ваггонер, Фрост также поддерживал Т.С. Идея Элиота о том, что человек, который страдает, и художник, который творит, полностью разделены. В письме 1932 года Сидни Коксу Фрост объяснил свою концепцию поэзии: «Объективная идея — это все, о чем я когда-либо заботился. Большинство моих идей выражается в стихах. … Слишком субъективно относиться к тому, что художник сумел сделать объективным, — значит самонадеянно наброситься на него и сделать неприличным то, что он, несмотря на всю боль, верил в то, что он сделал изящным.”

Чтобы добиться такой объективности и изящества, Фрост взял инструменты XIX века и сделал их новыми. Лоуренс Томпсон объяснил, что, согласно Фросту, «добровольные ограничения размера по форме и согласованности по содержанию» работают на пользу поэту; они освобождают его от бремени экспериментатора — постоянного поиска новых форм и альтернативных структур. Таким образом, Фрост, как он сам выразился в «Постоянный символ», написал свой стих регулярно; он никогда полностью не отказывался от условных метрических форм ради свободного стиха, как это делали многие его современники.В то же время его приверженность метру, длине строки и схеме рифмы не была случайным выбором. Он утверждал, что «свежесть стихотворения полностью объясняется тем, что оно не было продумано, а затем помещено в стихи, поскольку стих, в свою очередь, может быть положен на музыку». Он скорее полагал, что особое настроение стихотворения продиктовало или определило «первое стремление поэта к метру и длине строки».

Критики часто отмечают, что Фрост усложнил свою задачу и обогатил свой стиль, противопоставив традиционные метры естественным ритмам речи.Черпая свой язык в основном из народного языка, он избегал искусственной поэтической дикции, используя акцент тихо говорящего жителя Новой Англии. В The Function of Criticism, Yvor Winters обвинил Фроста в его «стремлении сделать свой стиль как можно ближе к стилю разговора». Но то, что Фрост достиг в своих стихах, было гораздо сложнее, чем простая имитация идиомы фермеров Новой Англии. Он хотел вернуть в литературу «звуки предложений, лежащие в основе слов», «голосовой жест», усиливающий смысл.То есть он чувствовал, что ухо поэта должно быть чувствительным к голосу, чтобы уловить с помощью письменного слова значение звука в произнесенном слове. «Смерть наемного работника», например, почти полностью состоит из диалога Мэри и Уоррена, ее мужа-фермера, но критики заметили, что в этом стихотворении Фрост берет прозаические образцы их речи и делает их лирическими. Для Эзры Паунда «Смерть наемного работника» представляла Фроста в лучшем виде — когда он «осмеливался писать … на естественном языке Новой Англии; в естественной устной речи, которая сильно отличается от «естественной» речи газет и многих профессоров.”

Использование Фростом диалекта Новой Англии — лишь один из аспектов его часто обсуждаемого регионализма. В Новой Англии его особое внимание было сосредоточено на Нью-Гэмпшире, который он назвал «одним из двух лучших штатов Союза», а вторым — Вермонт. В эссе, озаглавленном «Роберт Фрост и Новая Англия: переоценка», WG О’Доннелл отметил, как с самого начала, в A Boy’s Will, «Фрост уже решил дать своему писателю местное жилище и название Новой Англии, укоренить свое искусство в почве, которую он обработал собственными руками.Пересматривая к северу от Бостона в Новой Республике, Эми Лоуэлл написала: «Его работы — это не только тема Новой Англии, но и техника. … Мистер Фрост с необычайной яркостью воспроизвел и людей, и пейзажи ». Многие другие критики хвалили способность Фроста реалистично воссоздавать пейзаж Новой Англии; они указывают на то, что можно представить себе фруктовый сад в «После сбора яблок» или представить весну на ферме в «Двух бродягах во время грязи». В этой «способности изображать местную правду в природе», утверждает О’Доннелл, Фрост не имеет себе равных.Та же способность побудила Паунда заявить: «Я знаю о фермерской жизни больше, чем до того, как прочитал его стихи. Это означает, что я знаю больше о «Жизни».

Критики замечают, что регионализм Фроста проявляется в его реализме, а не в политике; он не создает картины регионального единства или чувства общности. В книге The Continuity of American Poetry, Рой Харви Пирс описывает главных героев Фроста как людей, которые постоянно вынуждены противостоять своему индивидуализму как таковому и отвергать современный мир, чтобы сохранить свою идентичность.Использование природы Фростом не только похоже, но и тесно связано с этим регионализмом. Он остается таким же чистым от религии и мистицизма, как и от политики. В природе он находит чувственное удовольствие; он также чувствителен к плодородию земли и к взаимоотношениям человека с почвой. Критику М.Л. Розенталь, пастырские качества Фроста, его «лирическое и реалистичное возвращение к сельскому и« естественному »» — вот что составляет основу его репутации.

Тем не менее, как Фрост осознает расстояния между одним человеком и другим, так он также всегда осознает различие, абсолютную обособленность природы и человека.Мэрион Монтгомери объяснила: «Его отношение к природе — это отношение вооруженного и мирного перемирия и взаимного уважения, перемежающихся пересечением границ» между отдельным человеком и силами природы. Под поверхностью стихов Фроста скрываются ужасающие последствия, которые Розенталь называет своим «потрясенным чувством беспомощной жестокости вещей». Эта естественная жестокость проявляется в «Дизайне» и «Однажды у Тихого океана». Зловещий тон этих двух стихотворений побудил Розенталя к дальнейшему комментарию: «В самые могущественные свои времена Мороз так же потрясен« ужасом », как Элиот, и приближается к истерической грани чувствительности подобным образом…. Его по-прежнему современный ум в поисках собственного смысла ».

Суровый и трагический взгляд на жизнь, который проявляется во многих стихах Фроста, модулируется его метафизическим использованием деталей. Как изображает его Фрост, человек может быть одинок в совершенно безразличной вселенной, но, тем не менее, он может искать в естественном мире метафоры своего собственного состояния. Таким образом, в поисках смысла современного мира Фрост сосредотачивается на тех моментах, когда пересекаются видимое и невидимое, материальное и духовное.Джон Т. Нэпьер называет эту способность Фроста «находить обыденное матрицей необычного». В этом отношении его часто сравнивают с Эмили Дикинсон и Ральфом Уолдо Эмерсоном, в чьих стихах простой факт, объект, человек или событие будут преобразованы и приобретут большую тайну или значение. Стихотворение «Березы» является примером: в нем есть образ стройных деревьев, временно склонившихся к земле из-за качания на них мальчика или навсегда из-за ледяной бури. Но по мере развития стихотворения становится ясно, что говорящего интересуют не только детские игры и природные явления, но и точка, в которой сливаются физическая и духовная реальность.

Такой символический смысл обыденных фактов наполняет многие стихи Фроста, и в «Образовании через поэзию» он объяснил: «Поэзия начинается с тривиальных метафор, красивых метафор, метафор« изящества »и переходит к глубочайшим мыслям, которые у нас есть. Поэзия дает единственный допустимый способ сказать одно и иметь в виду другое. … Если вы не чувствуете себя как дома в метафоре, если у вас нет надлежащего поэтического образования в метафоре, вы нигде не в безопасности ».

Роберт Фрост: Кратковременное пребывание

Лучшее из Роберта Фроста, как и лучшее у большинства писателей мало, узкие по объему и редко объект народного признания.Есть дюжина или пятнадцать его текстов, которые регистрируют полностью личный голос, как предмет и тон, и который бы невозможно принять за работу кого-либо еще. Эти слова Марк Фрост как тяжелый и непривлекательный писатель: они ироничны, взволнованы и неоднозначный во многих отношениях модернист стихи есть. Несмотря на плачевный подарок за публичное подражание и за проницательно закрепив свой успех в страна, мало заботящаяся о поэзии, Мороз остался верен тому, что Йейтс называет «современный ум в поисках собственных значений.»

Этот Фрост редко рискует эксперименты в метре или дикции, ни он такой же сложный и сложный по структуре как великие поэты ХХ века. Но как он размышляет редеющий пейзаж его мир и неоднократно оказывается раньше закрытие мировоззрения и опыта, он кончает почти против своей воли, в компании современников. С участием их темперамент и технику он имеет мало общего; он делится с им только видение беспокойства.Этот Фрост проблематичен в своем стиле. мысль, совсем не похожая на мерцание Мудрец, который в последние годы своей жизни стал любимец нации. В лучшем виде Мороз поэт неуловимости, остроумия и скромности; он не стоит в пустом стихе и он не усиливает самодовольство его аудитории; он может даже подойти суровая и невоспитанная мудрость.

Frost также написал небольшое число памятных стихов в другом жилка: драматические монологи и диалоги установлен в северной Новой Англии которые представляют реалистичные виньетки социальных истощение.Пока ни как оригинал или отличился как лучший из его лирики, они часто живут в голове, что-то вроде резко монохроматического картина мощь. И это помимо несколько разбросанных частей, представляет собой сумма его первоклассной работы.

Многим читателям это покажется возмутительное суждение и другим суровый; но это ни то, ни другое. Что я сказал про Мороза можно и нужно сказал обо всех, кроме величайших писателей. Измеряется по самым строгим критическим стандарты, мое мнение, если оно вообще верное, следует воспринимать как похвалу.

В его стихотворениях большинство из них объединяет сатира и дидактика, Мороз в его худшее. Раннее длинное стихотворение «Новое Хэмпшир », — предвещает лукавое народничество. что позже заставит его полюбить отечественные моралисты, учительницы, и разные средние брови. В стих вялый; манера застенчивости; в считал проявлением провинциализма. В в наименее счастливом смысле слова, стихотворение воспитано : Мороз обслуживает его особенности и незначительные виртуозности. Даже когда он умен («В последнее время поговорить с alec из Нью-Йорка / About новая школа псевдофаллических »), это с умом человека, держащего быстро до его ограничений.

Двадцать лет назад Малкольм Коули, пишет в этом журнале, сравнил Мороза в Хоторн, Эмерсон и Торо и проницательно заметил сужение чувствительность он пришел, в худшем случае, представлять:

«Высота, ширина и сила: он не соответствует всем этим качествам великие жители Новой Англии. И другое качество, за которое он часто похвалил, его абсолютную верность Дух Новой Англии, не один из добродетели, которые они сознательно культивировали. Они поняли, что Новая Англия дух, когда он стоит один, склонен быть узким и арифметическим.Он достиг своего высочайшего уровня рост только при перекрестном оплодотворении с чуждыми философиями ».

Большая часть более поздних работ Фроста — «А Маска разума »,« Построй почву »,« А Маска милосердия », и большая часть «Крутой куст» — иллюстрирует затвердевание. его публичной позы. Это поза твердость, а иногда и бессердечие, и это отражает чувство писатель, которым ему больше не нужно заниматься с проблемами своего времени. В таком пишет, что он дилер в упаковке прихоти, домотканый Гораций, пристально разглядывающий человек, Бог и либерализм.Потому что политическая мода изменилась во время последние десятилетия своей жизни престарелые Фрост обнаружил, что ему аплодируют именно для той сентенции, которая имела ранее и не без оснований атаковали. Но теперь его жесткий индивидуализм завоевал восхищение читатели, которые на собственном опыте приходилось все чаще признавать, что это больше не будет: возможно, это почему они хотели любоваться им в стихах.

В этих стихах разговорный тон скатывается в болтливость, консерватизм снижается до мелочности ума, и публичная декламация заканчивается тщеславием объявления.Если бы это было все, что мы был Мороз, не было бы выбора но полностью принять могущественные нападение на него началось несколько лет назад автор Yvor Winters. Мороз, написал Уинтерс имел обыкновение «ошибаться причудливое побуждение к моральному выбору », — своего рода иррациональный романтизм, который оставил его «духовный бродяга». Читая такие отрывки, как в «Маске Причина », где Бог объявляет —

Я расскажу Иову, почему я мучил его
И поверьте, это не добавит пытка.
Я просто хвастался дьяволу, Работа.

—это сильное искушение согласиться с Винтерсом. Мороз позволяет себе такие бессмысленные шутки, потому что он знает, что к настоящему времени его аудитория был обучен восхищаться своими недостатками в самая точка, где они становятся увеличенными по сообразительности. Это знакомая история: писатель, который не пытается преодолеть его ограничения закончится пародируя их.

Фрост — национальный фаворит — в некотором роде другая цифра. Он автор тексты песен, которые часто бывают ошибочными или частичное различие: язык ясный, картинка резкая, ритм вкрадчивый.«Березы», «Починка стены», Смерть наемника »,« Пастбище »- такие стихи достойны презрения. но и они не первоклассные. Они Отсутствие стремления пройти мимо простых удобств что характеризует основное письмо. Они слишком сильно зависят от биржевых настроений, особенно непродуманное уважение хорошие американцы чувствуют себя обязанными шоу для «природы». Они тоже уступают с готовностью к общепринятому понятию поэтического гений как необъяснимое влияние:

По крайней мере, не используйте свой ум жесткий.
Но поверьте своему чутью — я бард.

И они создают слишком обаятельную музыку и успокаивает:

Это прощание на краю темнота
И холод в саду такой молодой в коре
Напоминает мне обо всем, что может случиться навредить
Фруктовый сад в конце ферма.

Привлекательность таких стихов основывается на Использование Фростом того, что можно было бы назвать режим ложного пастырства. Традиционно пасторальная поэзия использует идиллическую деревенскую настройка с явно простыми символами для продвижения сложных идей и настроения, часто подразумевающие серьезное критика общества, в котором поэт живет.Пастораль, кажется, поворачивается прочь с отвращением от городского или сложного жизнь и прославлять добродетели буколического отступления, но он не предлагает что мы отдыхаем либо с простым характеры или простые добродетели. Он принимает соглашение о простоте, чтобы продемонстрировать сложность реального; и только в низменном романтическом поэзия — это притворство пастырского принято за чистую монету.

Однако в своих низших стихах Мороз очень близок к тому, чтобы делать точно что. Он возвращается к сельской местности как средство поддержки общего Американское представление о том, что особое мудрость можно найти, и только найти ее, среди молчаливых фермеров, деревня точильщики и провинциальные чудаки.В подавляющем большинстве случаев наше общество выражает неослабевающую ностальгию по предполагаемые блага и красоты страны жизнь. Между социальными реалиями и В популярных образах есть роковой раскол: миллионы американцев, которые живут в городах и пригороды прихорашиваются домашние добродетели, которыми они не обладают, ни могли бы выгодно использовать, если бы они это сделали. Им нравится считать себя хорошими суровый деревенский народ, или, предположим, они имел бы лучшую и счастливую жизнь, если бы они были. И Мороз второго ранга их поэт.

Он облагораживает их тексты, которые разделяют и усиливают ложное сознание, в котором они погрузитесь в себя. Он становится его аудитория, отражая и оправдывая ее потребность в пастырских фантазиях. Чем больше журнал, как New Yorker влияет качество сложных жизнь среднего класса, тем больше будет Американцы хотят успокоить контр-образ — лесной, здоровый, немного меланхоличный, такой как Мороз может подарить. Как писатель, который склоняет свой дар к искренним заблуждениям своих читателей он стал фигура, глубоко укоренившаяся в нашей культуре; и средние брови, которые его обожают должно быть справедливо предоставлено право на требовать его как своего.Все что может быть сказано в порядке уточнения, что не весь и не лучший «Мороз» принадлежит им.

Дело обстоит еще сложнее. Фрост настолько искусный исполнитель, что некоторые из его самых популярных стихов, например «Познакомиться с ночью», «После Сбор яблок »и« Остановка Лес снежным вечером »тоже среди его лучших. Это может быть удобно, но это также опасное упрощение, провести резкую грань между его популярные и превосходные стихи. Два умеют переходить друг в друга, как всегда было с эти главные писатели последних двух веков, как Диккенс, Марк Твен и Шолом-Алейхем, которым удалось говорить как с культурными людьми, так и для массовой аудитории.И часть того, что Обычные читатели Фроста восхищаются или смотрят потому что в его стихах они, я думаю, право в желании: обновление первичного опыт, связь с физическим мир, мудрость, основанная на моральном здоровье.

В драматических стихах Мороз редко. возвращается к готовой пастырской. Это стихи деревенского реализма: Новое Англия как депрессивный пейзаж, деревенские люди бедные и обездоленные, семьи, разлученные психическим расстройством. Лучшие из этой группы, такие как «Домашнее захоронение» и «Слуга слугам». учатся в отчаянии, часто разочарование женщин, которые не могут дольше нести тяжесть страданий.За этими цифры, нет поддерживающего мира, в котором они могут двигаться: нет Тилбери Город или Уайнсбург, штат Огайо, чтобы определить социальные границы. Мужчины и женщины стихов Фроста изолированы; они есть фигуры, оставленные мертвой или умирающей культурой; И мир, в котором они живут, начался превращаясь в камень.

Мощный, как некоторые из этих драматических штук есть, они разделяют ряд неисправности. Морозу не хватает терпения, вовлеченности, и глубокая озабоченность моральный нюанс, который важен для писатель, желающий воссоздать человеческий характер.Он пытается соответствовать жесткому наброски экономичных портретов и чтобы избежать деталей, которые подходить только к роману, но результат часто таков, что стихи тоже полагаются много о фотографических анекдотах. В события, которые они изображают, должны говорят сами за себя, но события редко делать.

Именно штриховка и подтекст один промах в драматических стихах Фроста то, что отличает драматизм стихи его непосредственной Новой Англии предшественник Эдвин Арлингтон Робинсон.Хотя и не так блестяще виртуоз, как Фрост, Робинсон пишет с полнота переживаний и трагедия осознание того, что Фрост не может сравниться. Нет другой американский поэт командует такими богатыми чувство нравственной жизни, как у Робинзона в «Эрос Тураннос», «Блуждающий Еврей »,« Рембрандт — Рембрандту »и «Три таверны» — рядом стихи какие работы Фроста в том же жанре кажется жестким в изображении и грубым в психология. Мороз крепко держится мелодраматические крайности в поведении, обычно крайности одиночества и психическое истощение, но ему почти не хватает полностью Робинсон командует средний диапазон опыта.Жизнь Стихи Фроста постсоциальны, а стихи перспектива, с которой виден отчаянный. Мороз добивается чище словесная поверхность и более чистая дикция, но Робинзон больше нравственен детали и понимание. По сравнению с их выступлениями драматических поэтов, Робинсон кажется крупным поэтом и Мороз мелкий. Пока Мороз может быть мастером нюансов, это только, или почти только когда он говорит сам голос.

И что он делает, когда давит со всей серьезностью в его небольшом количестве выдающейся лирики.Здесь лукавство и сентиментализм были безжалостно очищен; он пишет для чистая жизнь. Читать эти стихи, как они противостоять основным человеческим проблемам и косо заметить особые вывихи нашего времени, может быть нервирующим — ибо они не предлагают ни безопасности, ни утешения. Это работа поэта, который без посредничество формальной мысли или религиозные настроения, дает близкие и тяжелая битва на собственном опыте. Они стремитесь запечатлеть те моменты, когда мы противостоим опыту в его пустоте, наблюдение за каким-то природным явлением или местом с чистым чувством динамики прием.Они намеревались записать такие дрожь от чистоты и изоляция: как будто через критическую встречу с физическим миром один мог выйти за пределы усталости самости и покоя материи. Но Фрост, теперь крайне суровый к себе, также знает, что сама интенсивность с чем эти суммы ощущаются обеспечивает быстрое их растворение, и то, что остается, — это знакомое «я», снова его собственный пленник. Приближаясь к чистому состоянию бытия, эти тексты возвращаются с необходимостью образный смысл.И в их несколько прискорбное возвращение к дисциплине сознания эффект и болезненно, и окончательно: они заключают с отражением, что центральный затруднительное положение самости, что она должна навсегда спираль возвращается к своему собственному началу точка, не может быть растворена. Тот мороз видит и борется с этой дилеммой кажется мне одной из причин сказать, что он живет в том же интеллектуальном климате как те современные писатели, чьи предполагаемое заболевание часто сравнивают неблагоприятно для его предполагаемого здоровья.

Превосходные слова Frost включают: «Storm Страх »,« Зимняя ночь старика », «Птица в духовке», «Снежная пыль» «Остановка у леса снежным вечером», «Весенние бассейны», «Знакомый. Ночью »,« Прекрасным будет Выборщики »,« Места пустыни »,« Ни то, ни другое. Далеко и далеко не в глубине »,« Обеспечить, обеспечить »,« Дизайн »,« Счастье состоит из в высоту за то, чего не хватает в длине », «Большая часть», «Никогда больше не будет» Птичья песня, будь такой же »,« Директива » и несколько других.

Эти стихи короткие, и они требуют от читателя резкое признание их краткости.Они сосредоточены на момент интенсивного осознания, загорание надежды и угасания мудрость. Они пытаются не полностью захватить события, но нападение на него с косой. Они представляют сцену в естественном мире иногда один это «чисто» естественно и очевидно не испорченный человеческим наблюдателем, но чаще тот, который приносит «я» стихотворение категорически против естественного процесс, так что стресс падает на драма встречи и отстранения. Событие или ситуация — как весна бассейны будут высосаны абсорбирующим сила деревьев в «Весенних бассейнах»; как паук-альбинос сел на «Белое исцеление» представляет собой тупое шоу бесцельный террор в «Дизайне»; как одиночество зимнего мгновения охватывает наблюдатель, не подозревающий, в «Пустынные места»; как семья поймала в страшную бурю нельзя без посторонней помощи способный спастись, в «Страхе бури» — рендеринг с желанием сделать снимок это будет казаться законченным само по себе, но это также будет совершенство своей полноты, нести аура внушения за пределами себя.Мороз позволяет получить чувственное удовольствие постигая момент на природе, но он скоро прерывает это, так как дело в не задерживаться на сцене или удовольствии, но выйти за их пределы, по линии домыслы. Возможно это то, что Фрост имел в виду, когда он сказал, что поэзия «начинается в восторге и заканчивается мудростью ».

Эти слова можно поставить на спектр начиная от нескольких, которые кажутся полностью сосредоточен на естественном событии, чтобы те, которые движутся мимо события к явное заявление. Несмотря на критическая догма, которая смотрит свысока на высказывание в стихах нет ничего по своей сути превосходит первый из эти виды; Величайшие стихи Фроста, как бывает, это те, которые заканчиваются код отражения.«Весенние бассейны» — это пример стихотворения, которое сначала кажется просто снимок внешнего world:

Эти лужи, хоть и в лесах, все еще размышлять
Общее небо почти без дефектов,
И как цветы рядом с ними, холод и дрожь,
понравятся цветы рядом с ними скоро уйдет,
И все же не у ручья или река,
Но с корнями, чтобы принести темную листву на.

Деревья, у которых он застрял бутоны
Чтобы затемнить природу и быть летом woods—
Дайте им подумать дважды, прежде чем использовать их полномочия
Промокнуть, выпить и подмести прочь
Эти цветочные воды и эти водянистые цветы
Из снега, который только вчера растаял.

В качестве визуализации природного явления Стихотворение точное, компетентное и полное. Точность описания может быть очень движение, как и в «Весенних бассейнах»; но помимо этого, стихотворение — частично через умелую игру с предлогами в десятой строке — подсказывает, как трудно, но необходимо, чтобы краткое красоту молодости высосать досуха формируют силу нашего прайма. Где стихотворение выходит за рамки описания и значение в его проблематичном использование параллелизма между естественными событие и человеческий опыт, вовлекающий способы, которыми они кажутся близкими и в конечном итоге далекий.Подразумеваемая эквивалентность между природой и человеком быстро подводит писателя к краю сентиментальный; но Фрост не перечеркните его, для стихотворения, в его описательном самодостаточность, оставляет читателю проблема того, какой символический смысл сделать вывод и сколько такта он может проявить в защите стихотворения от его вывода. Это стихотворение о весенних лужах, острота молодости и проблемы мышления, ни в какой иерархии ценность, которая все растворяет в «духовное», но в уравновешенном равенстве восприятия.

Большинство превосходных текстов Фроста заканчиваются. с прямым утверждением и одной мерой их успеха — его способность сделать заявление кажется адекватным кульминационным моментом к замечательному описательному письму что ему предшествовало. Проблема не в к одному нужно подходить с априорными понятиями об отношениях между образы и высказывания в стихах. Когда Клинт Брукс пишет, что «Фрост делает не продумывать его образы; он требует заявления », он виновен в модернистская догма в той мере, в какой он означает его замечание как отрицательную критику.Поэзия всегда была полна заявление, даже стихи многих писатели-модернисты, которые должны ограничиваются символическим косвенным обращением; и критическая проблема в отношении Фросту или любому другому писателю всегда зависит от степени, в которой заключительный заявление связано, через логическое завершение или ирония, к фактуре стихотворения, и степень что заявление само по себе серьезен в мыслях и знатен в дикции.

В «Desert Places» Frost начинается с описание естественной сцены, а затем, очень трогательным образом, приносит человек-наблюдатель:

Снег и быстро падает ночь, о, быстро
В поле, которое я смотрел, проходя мимо,
И земля почти покрыта ровный в снегу,
Но видны несколько сорняков и стерни. последний.
В лесу вокруг это есть — это их.
Все животные задыхаются в своих логова.
Я слишком рассеян, чтобы сосчитать;
Одиночество застает меня врасплох.
И так одиноко, как это одиночество
Будет более одиноко прежде, чем будет Iess —
Более чистая белизна мрачного снег
Без выражения, нечего выразить.

Пока что стихотворение очень хорошее, но следует заключительная строфа —

Они не могут напугать меня своими пустые места
Между звездами — на звездах, где нет человеческая раса.
Это во мне так близко к дому
Чтобы напугать себя собственной пустыней места.

—в которой Фрост превращается в вид застенчивости стали ассоциироваться с его второстепенными стихами. Отрезать последняя строфа и «Места пустыни» прекрасная маленькая лирика; в его нынешнем виде Стихотворение — изящная иллюстрация Фроста характерные сильные и слабые стороны; но слабость последних четырех линий связано не с тем, что Frost рискует заявить, но к качеству заявления он рискует.

В большинстве текстов я назвал Фрост уверенно справляется с этой проблемой. «Птица в духовке» представляет картину. птицы, которая в середине лета поет громко, как будто на праздновании истекшая весна:

Он говорит, что раннее опадение лепестков прошло
Когда пошли цветы груши и вишни вниз в душе
В солнечные дни мгновенно пасмурно;
И наступает та другая осень, которую мы называем падение.

Написание здесь и яркое, и остроумное, достаточно удовлетворительна, и тема, хоть и с большей жесткостью, напоминает «Весенние бассейны.”The Птица назначается, как приятное самомнение а не сентиментальное потакание, что-то от стоической стойкости поэта:

Птица остановится и станет как другие птицы
Но то, что он знает в пении, не петь.

Затем идут заключительные строки, в который Фрост достигает триумфа модулированных риторика, заявление, которое может быть рассматривается как эпитафия всей его карьера:

Вопрос, который он ставит во всех но слова
Что делать с уменьшенным вещь.

Многие первоклассные тексты Frost объединяются с таким же успехом быстрое прохождение описание и мощный вывод утверждение. Знакомый «Знакомый Ночью »во многом обязана преследующее качество не только для Фроста Воспоминание о человеке, идущем по улице один ночью —

Я остановился и остановил звук ног
Когда далеко прерванный крик
Переехали дома из другого улица
Но не для того, чтобы перезвонить или попрощаться;

— но также и строкам, которые сразу следуют строки загадочного утверждения, указывающие окончательная диссоциация между естественный мир и человек желание:

А дальше еще у неземного высота,
Один светильник на фоне неба
Объявлено, что время ни то, ни другое неправильно или правильно.
Я был знаком с ночь.

При обсуждении таких стихов стало банально сказать, как У. Х. Оден делает, что стиль Фроста «приблизительно к обычной речи »и что« музыка всегда голос говорящего, тихо и разумно ». Это не похоже адекватный способ описания Фроста лирика, а может быть, и не стихи стоит прочитать второй раз. Попробуй прочитать «Весенние бассейны» или «Все самое лучшее» голосом, приближающимся к обычному речь: это невозможно, если не считать нарушения ритм стихотворения.Тихий эти тексты могут быть «разумными», они не. Они требуют ритма соблазна и погружение, ускорение подчиниться нерефлексивной природе, которая означает рост и напряжение голос; а затем несколько сломанный или приглушенное возвращение к рефлексии. Это стихи, которые нужно читать с сдержанное интонирование, совсем другое от «обыкновенной речи», хотя и мягче чем декламация.

Это способ чтения, установленный их структура и назначение: структура и цель мудрых стихов.Лучшие тексты песен Frost нацелены на мудрость, которая поражена наклонно, а не устроиться в комфорт интеллектуального система. Это мудрость Разум признался в своей наготе, поймал в своем одиночестве. Фрост пишет как современный поэт, который разделяет потерю фирмы предположения и поиски через дисциплинированную наблюдение за природой мир и связанное с ним продолжение размышлений, предоставить некоторую предварительную основу для существование, какое-то «кратковременное пребывание», как он однажды заметил: «против путаницы». Лучшие из его стихов — это ни поблажки в домашней философии, ни странствия в романтизме.Во всяком случае, они антипатичны к понятию что вселенная по своей сути добрый или восхитительный или гостеприимный для наших потребности. Символы, которые они устанавливают в отношения к естественному миру не так, как в трансценденталистской поэзии знаки доброжелательность. Эти тексты говорят о твердость и непокорность к природным Мир; своего абсолютного безразличия к нашим потребностям и его отказу подчиняться к аллегории привязанности; принадлежащий уверенность в физическом растворении; но также освежение, которое может быть найдено в кратком представлении чуждость природы, всегда при условии признают необходимость двигаться дальше, не останавливаясь для отдыха, но оставаясь заперт, одинокий, в сознании.В лирика, которая лучше всего иллюстрирует эти темы это, возможно, «Самая большая часть», которая драматизирует наше желание космического утешения и последствия открытия, что мы не может этого иметь. Я закончу цитированием это стихотворение, потому что кажется лучшим проиллюстрировать то, что я пытался говорят, потому что это прощание что Фрост мог бы оценить, и потому что это также одно из величайших стихотворений, когда-либо написанных Американец:

Он думал, что хранит вселенную. в одиночестве;
Несмотря на весь голос в ответ, он мог будить
Был всего лишь насмешливым эхом его собственный
С какого-то скрытого деревьями утеса через Озеро.
Как-то утром из разбитого валуном пляж
Он будет кричать по жизни, что что он хочет
Это не его собственная любовь обратно в копию речь,
Но встречная любовь, оригинальный ответ.
И ничего не вышло из того, что он плакала
Если только это не было воплощением, разбился
В осыпи обрыва на другой стороне,
А потом в далекой далекой воде разбрызгивается,
Но через некоторое время плавать,
Вместо того, чтобы доказывать, что человек, когда он приблизился
И еще кто-то, кроме него,
Как большой доллар, он мощно проявился,
Поднимая смятую воду вверх впереди,
И приземлился, льясь водопадом,
И споткнулся о скалы с роговым протектором,
И заставил подлесок — и это все.

«Ничто, золото не может остаться» Роберта Фроста: значение стихотворения и анализ — стенограмма видео и урока

Значение стихотворения и анализ: Упражнение по идентификации

В этом упражнении вы проверите свои знания о литературных приемах, использованных в произведении Роберта Фроста «Ничто, золото не может остаться».

Руководящие принципы

Для этого упражнения определите тип литературного приема ( намек , сопоставление , парадокс или персонификация ), который используется в каждой из следующих строк.Для этого необходимо щелкнуть правой кнопкой мыши и распечатать эту страницу. С помощью карандаша и ластика аккуратно напишите свои ответы в отведенном для этого пустом месте.

_____1. На бюсте Паллады прямо над дверью моей комнаты. (Ворон)

_____ 2. Я должен быть жестоким, чтобы быть добрым; Так начинается плохое, а худшее остается позади. (Гамлет)

_____ 3. Мужчины работают вместе. Я сказал ему от всего сердца. Работают ли они вместе или по отдельности. (пучок цветов)

_____4. Мое сердце бешено колотится, когда я вижу в небе радугу. (Мое сердце вскакивает)

_____ 5. Весело и трагично? Утомительно и кратко ?; Это горячий лед и чудесный странный снег !; Как нам найти согласие в этом раздоре? (Сон в летнюю ночь)

_____ 6. Смерть, не гордись, хотя некоторые тебя и звали; Могущественный и ужасный, потому что ты не такой. (Святой сонет X)

_____ 7. На Небесах обитает дух, Никто не поет так хорошо, как ангел Исрафил. (Исрафель)

_____ 8. Они прокладывают путь к славе и могиле; Глупые и молодые, веселые и золотые мальчики; Любовь не спасает. (Объединение цветов)

Ключ ответа

1. {eq} \ color {blue} {\ text {Allusion}} {/ eq}, Паллада относится к греческой богине мудрости.

2. {eq} \ color {blue} {\ text {Paradox}} {/ eq}, быть жестоким по доброте противоречит, но на самом деле имеет смысл

3. {eq} \ color {blue} {\ text {Paradox}} {/ eq}, работать вместе или по отдельности противоречит, но на самом деле имеет смысл

4.{eq} \ color {blue} {\ text {Персонификация}} {/ eq}, сердцу дана человеческая характеристика.

5. {eq} \ color {blue} {\ text {Juxtaposition}} {/ eq}, веселые, трагические и т. д. расположены рядом, чтобы подчеркнуть их контраст.

6. {eq} \ color {blue} {\ text {Персонификация}} {/ eq}, Смерти придана человеческая характеристика.

7. {eq} \ color {blue} {\ text {Allusion}} {/ eq}, Исрафель — это намек на ангела, описанного в Коране.

8. {eq} \ color {blue} {\ text {Juxtaposition}} {/ eq}, веселый и золотой, слава и могила помещены рядом, чтобы подчеркнуть их контраст

Обычно неверно истолкованный «Дорога, которая не пройдена» Роберта Фроста и роль, которую она сыграла в смерти его лучшего друга

Роберт Фрост — один из самых признанных критиками американских поэтов 20-го века, что является окольным способом сказать, что вы почти обязательно изучил одно из его стихотворений в школе.Скорее всего, это был небольшой отрывок под названием The Road Not Taken — , стихотворение, известное как одно из самых непонятых и неверно истолкованных стихотворений, когда-либо написанных, и свидетельство того, насколько искаженным может быть значение чего-либо, взяв цитату из контекст. Да, и это тоже сыграло небольшую роль в смерти парня, о котором писали.

Начнем с того, что часть стихотворения, которая хорошо знакома каждому, — это последние три строки:

Две дороги расходились в лесу, и я…
Я выбрал ту, по которой ездили меньше,
И это имело все значение.

Исходя из этого и только этого, кажется, что главный герой стихотворения пошел по менее проторенной дороге, и это положительно помогло его жизни, выбрав более проторенный путь…

В то время как стихи могут иметь много разных значений для разных людей, и, конечно, части этого конкретного стихотворения очень открыты для интерпретации, нельзя отрицать то, что центральный персонаж этого стихотворения однозначно не идет по пути «малоизвестного».

Видите ли, хотя это может шокировать тех из нас, кто имел привычку иногда клевать носом в школе, стихотворение состоит из более чем трех строк, и истинное значение (большей части) довольно очевидно, если вы просто прочтите все до конца.

То есть, главный герой стихотворения изо всех сил старается дать понять, что два пути практически идентичны — ни один из них не пройден больше, чем другой.

Установка:

Две дороги расходились в желтом лесу,
И жаль, что я не смог проехать обе
И быть одним путником, долго я стоял
И смотрел на одну, насколько мог
Туда, где она загибалась в зарослях;
Затем взял другой, столь же справедливый,
И, возможно, претендующий лучше,
Потому что он был травянистым и требовал износа;

Исходя из этого, вы могли бы подумать, что одна из них была менее протоптана, за исключением следующей строки, когда путешественник объясняет, что на самом деле он просто пытался найти причину, чтобы выбрать ту или иную дорогу в предыдущих строках, и что на самом деле дороги казалось, путешествовали одинаково:

Хотя насчет того проходящего там
Носили они действительно примерно такие же,
И оба в то утро одинаково лежали
В листьях ни одна ступенька не ступала черной.

Конечно, в лесу нельзя просто стоять целый день, так что выбор надо делать. Без причины выбирать одну дорогу вместо другой, путешественник выбирает одну, затем утешает себя, что он просто вернется в другой раз и увидит, куда ведет другая дорога … прежде, чем признать, что в этой мысли он действительно однажды просто пытался обмануть себя опять же, как он пытался сделать раньше, пытаясь убедить себя, что один путь менее пройден, чем другой:

Ой, я оставил первую еще на день!
Но зная, как путь ведет к пути,
Я сомневался, вернусь ли я когда-нибудь.

В конце он называет самую известную часть этого стихотворения, хотя включает две ключевые строки, которые обычно опускаются, когда люди цитируют последнюю строфу этого стихотворения:

Я расскажу это со вздохом
Где-то веками отсюда:
Две дороги расходились в лесу, и я…
Я выбрал ту, по которой ездили меньше,
И это имело все значение.

Итак, в конце концов, хотя в настоящем он был очень ясен, что эти две дороги идентичны без реальной причины переходить одна над другой, позже в жизни он знал, что снова обманет себя, на этот раз успешно, с помощью вместо этого он вспомнил, что одна дорога была «менее проходимой» и что это повлияло на его решение, хотя на самом деле он действительно принял решение по прихоти.

Конечно, на данный момент не совсем ясно, вздыхает ли он «через века и века с тех пор» и отмечает, что «это имело все значение» из-за удовлетворения — что его рассуждения были здравыми и что он сделал правильный выбор. — или сожалеть о том, что он не смог увидеть, куда ведет другой путь, возможно, к лучшему месту, чем тот, который он выбрал в тот роковой день.

Обычно считается, что последнее, «сожаление», понятие является «правильным» толкованием, по крайней мере, в том, что касается первоначального намерения автора.Возможно, это спекулятивно подкрепляется тем фактом, что стихотворение называется «Не пройденный путь», а не «Меньше пройденный путь», побуждая читателя сосредоточиться на первом, а не на втором.

Но есть ли какие-либо фактические доказательства, подтверждающие одну интерпретацию по сравнению с другой, по крайней мере, в той степени, в которой Фрост намеревался, когда писал ее (если у него вообще были какие-то реальные намерения)?

Фрост позже скажет о стихотворении: «Ты должен быть осторожен с этим; это сложное стихотворение — очень сложное »(Письма xiv-xv).Фрост также назвал стихотворение своим « частной шуткой ». Видите ли, Фрост прекрасно понимал, что люди неправильно поймут «Дорога не пройдена». Он испытал этот факт, когда впервые начал делиться им, когда все восприняли стихотворение «довольно серьезно», как он отметил после прочтения его группе студентов колледжа. Позже он также заявил, что это было несмотря на то, что он «делал все возможное, чтобы по моим манерам было очевидно, что я обманываю… Mea culpa».

Чтобы глубже погрузиться в тайну, мы должны изучить интересное происхождение стихотворения.

По словам Фроста, стихотворение было о его очень близком друге Эдварде Томасе, коллеге по писательству и (в конечном итоге) поэте в последние годы его жизни, которого Фрост очень хорошо знал во время пребывания в Англии в начале 20 века. Позднее Фрост заметил в письме, которое он написал Эми Лоуэлл, что «самая близкая дружба, которую я когда-либо приходила к кому-либо в Англии или где-либо еще в мире, я думаю, была с Эдвардом Томасом».

Во время совместной жизни Фрост и Томас часто совершали «беседы-прогулки» — прогулки по английской сельской местности в поисках полевых цветов и птиц и, что наиболее важно, обсуждали всевозможные темы от политики и войны до поэзии и т. Д. их жены и все, что между ними.

Фрост позже заметил, что во время их случайных прогулок часто приходилось выбирать, какой путь выбрать. Неизбежно кто-то был выбран по той или иной причине, и после их прогулок Томас иногда пинал себя за то, что не пошел по другому пути, если их прогулка не привела к наблюдению чего-либо интересного. Это в конечном итоге заставило Фроста шутить, что Томасу было

г.

человек, который, какой бы дорогой он ни пошел, пожалел бы, что не пошел другой дорогой .

Вернувшись в Америку, Фрост написал стихотворение как дружескую шутливую шутку о нерешительности Томаса, отправив Томасу ранний набросок под названием « Two Roads » в начале лета 1915 года.

Томас, как сообщается, неверно истолковал его. Затем Фрост объяснил истинное значение стихотворения, даже заявив, что «вздох был ложным вздохом, лицемерным для развлечения». В ответ Томас отметил, что, по его мнению, Фрост «слишком тонко держал себя и свои иронии» и что

Я сомневаюсь, что вы сможете заставить кого-нибудь увидеть, как это весело, не показывая им и не советуя им, какой смех им следует включить.

Тем не менее, стихотворение произвело впечатление на Томаса, и вскоре после его прочтения, как вы скоро увидите, он решил пойти в армию.

Это что-то вроде неожиданного шага, поскольку Томас не отличался особенным патриотизмом, по крайней мере, с точки зрения той или иной заботы о политике конфликта, приведшего к Первой мировой войне. (См. «Что на самом деле начало Первую мировую войну»). Действительно, он был отмечен как антинационалист, который презирал пропаганду и вопиющий расизм против немцев, которые в то время распространялись в британских СМИ.Он даже зашел так далеко, что заявил, что его настоящими соотечественниками были не англичане, а птицы.

Однако во время парных прогулок произошли две вещи, которые заставили Томаса серьезно задуматься о том, что бы он сделал, если бы ему довели войну. Бежит ли он к более безопасным берегам или встанет и будет защищать свою страну?

Одно из событий произошло вскоре после начала Первой мировой войны. Томас отметил в своем дневнике:

небо из темных грубых горизонтальных масс на северо-западе. с яркой 1/3 луны и почти оранжевым низом, свободным от облаков, и я подумал о мужчинах с востока, которые видят это в тот же момент.Кажется глупым любить Англию до сих пор, не зная, что она, возможно, будет разорена, и я мог и, возможно, не сделал бы ничего, чтобы предотвратить это…

Позже он заметил: «Я чувствовал, что нужно что-то сделать, прежде чем я снова смогу спокойно смотреть на английский пейзаж».

Итак, хотя до этого момента он был безразличен к политике, стоящей за войной, теперь он начал считать, что на самом деле не имеет значения, из-за чего идет война; если земля и все, что на ней находилось, находились под прямой угрозой, ее нужно было защищать, чтобы ее сохранить.

Вторым событием, повлиявшим на его решение, было то, о чем он часто сетовал в письмах. Это касалось того, что он считал трусостью с его стороны, хотя большинство из нас могло бы подумать, что он был единственным разумным человеком в этом испытании.

Во время одной из прогулок Фроста и Томаса в конце 1914 года они столкнулись с егеря с дробовиком, который сказал им покинуть этот район. Фрост чувствовал, что он полностью в своем праве ходить по рассматриваемой земле, и не был склонен отрываться, не говоря уже о наведенном на него пистолете.Фрост даже почти решил пустить кулаки в перестрелку, но опустил их, увидев, как Томас отступает, пока Фрост обостряет ситуацию.

Еще несколько словечек спустя, и пара рассталась с егерем. Но на этом все не закончилось.

Фрост решил найти дом егеря, и, хлопнув дверью, егерь ответил. В этот момент Фрост, без сомнения используя красноречие, подходящее мастеру словесного мастерства его уровня, еще раз отрекся от егеря, объяснив, что произойдет, если этот егерь когда-нибудь снова решит угрожать паре во время прогулки.

Сказав это, Фрост и Томас повернулись, чтобы уйти. Когда они уходили, егерь схватил дробовик и выбрал своей первой целью Томас. И снова Томас разумно отреагировал, попытавшись быстро выйти из ситуации, не провоцируя человека, нацеленного на него.

В итоге пара осталась невредимой. Однако Томас не мог не остановиться на том факте, что его друг не отступил от ружья в его лицо, в то время как он сам отреагировал противоположным образом.Ему стало ужасно стыдно за то, что он считал своей трусостью в этом вопросе. Он также не забыл, что в этот самый момент некоторые из его друзей демонстрировали свою храбрость, сражаясь на войне, в то время как он был в безопасности дома.

Фрост позже приписал это чувство Томаса своей трусости основной причиной, по которой он пошел на войну. По сути, Фрост чувствовал, что Томас хочет переделать, и делал еще одну попытку проверить свой характер, на этот раз во Франции.

Это возвращает нас к стихотворению и к решению, над которым Томас долго мучился.У него были сильные мысли об эмиграции в Америку, чтобы жить рядом с Фростом, заявив: «Я думаю об Америке как о своем единственном шансе (кроме Рая)», но он также чувствовал влечение к войне: «Честно говоря, я не хочу идти, но не проходит и дня, чтобы я не думал, что должен. Без звонка проблема бесконечна ».

Затем в начале лета 1915 года стихотворение появилось у него на пороге.

Вскоре после этого, в начале июля того же года, он написал Фросту о своем окончательном решении, по какому пути он пойдет: «На прошлой неделе я облажался до такой степени, что поверил, что должен выйти. в Америку … Но я передумал.Собираюсь записаться в среду, если меня пропустит врач ».

Сегодня стихотворение и строки, заставляющие задуматься, обычно рассматриваются как «последняя капля», заставившая Томаса перестать размышлять о том, что делать, и, наконец, выбрать дорогу, обретя мужество и вербовку. Это стало неожиданностью практически для всех в жизни Томаса из-за того, что он был 37-летним женатым отцом троих детей, который, как уже отмечалось, был убежденным антинационалистом и не должен был поступать в армию.

Решение стоило ему жизни.

9 апреля 1917 года во время битвы при Аррасе во Франции он был убит выстрелом в грудь, что казалось преждевременной смертью. Конечно, если бы он выбрал другую дорогу, возможно, вместо пули в груди, он мог бы встретиться с водяной могилой, если бы его корабль, направлявшийся в Штаты, был потоплен. Или, возможно, он потратил бы много лет на сочинение невероятных стихов, которые были отличительной чертой последних двух лет его жизни, счастливо живя и работая рядом со своим большим другом Робертом Фростом.

Если вам понравилась эта статья, возможно, вам понравится наш новый популярный подкаст The BrainFood Show (iTunes, Spotify, Google Play Music, Feed), а также:

Бонусный факт:

Роберт Фрост за свою жизнь перенес огромную массу потерь. Его отец умер от чахотки (см .: Почему туберкулез был назван «чахоткой»), когда Фросту было 11 лет, оставив семью без средств к существованию. Пятнадцать лет спустя его мать умерла от рака. Через два десятилетия после этого он был вынужден отправить свою сестру Джини в психиатрическую лечебницу, где она в конечном итоге умерла.Его дочь Ирма также была вынуждена умереть в 1967 году из-за проблем с психическим здоровьем. Его сын Кэрол покончил жизнь самоубийством в 1940 году. Другая его дочь, Марджори, умерла от лихорадки после родов в 1934 году в том же возрасте. из 29. Еще одна дочь, Элинор, умерла, когда ей было всего три дня. Его жена умерла в 1938 году от сердечной недостаточности после рака груди. В конце концов, Фрост, умерший в 1963 году, с большим отрывом пережил свою жену, а также четверых из шести своих детей.

Разверните для ссылок

Роберт Фрост — Короткие стихи

Роберт Ли Фрост (26 марта 1874 — 29 января 1963) был американским поэтом.Он высоко ценится за его реалистичные изображения сельской жизни и его владение американской разговорной речью. В его работах часто использовались декорации из сельской жизни Новой Англии начала двадцатого века, используя их для исследования сложных социальных и философских тем. Один из самых популярных и уважаемых критиками американских поэтов своего поколения, Фрост при жизни часто удостаивался чести, получив четыре Пулитцеровские премии за поэзию.

Роберт Фрост Short Poems

Теперь закройте Windows

Теперь закройте окна и заглушите все поля:
Если деревья должны, пусть они тихо швыряются;
Ни одна птица не поет, а если и есть,
Да будет моя потеря.

Пройдет еще много времени, прежде чем возобновятся болота,
Я буду задолго до самой ранней птицы:
Так закрой окна и не слышно ветра,
Но смотри, все взволновано ветром.

— Роберт Фрост

Пятно старого снега

В углу кусок старого снега.
Я должен был догадаться.
Это была ветрозащитная газета, которую дождь
успокоил.

Он испещрен грязью, как будто его покрыл
Мелкий шрифт,
Новости дня, которые я забыл —
Если я когда-нибудь их прочту.

— Роберт Фрост

Время говорить

— Что это такое? »
Нет, не так как есть время разговора.
Я воткнул мотыгу в мягкую землю,
Кончик лезвия вверх и пять футов высотой,
И тащусь: я подхожу к каменной стене
Для дружеского визита.

— Роберт Фрост

Пламя и лед

Некоторые говорят, что мир погибнет в огне,
Некоторые говорят, что наступит лед.
Из того, что я испытал на вкус.
Я поддерживаю тех, кто любит огонь.
Но если бы ему пришлось погибнуть дважды,
Я думаю, что знаю достаточно о ненависти
Сказать, что для разрушения льда
тоже отлично
И хватило бы.

— Роберт Фрост

Снежная пыль

Дорога ворона
На меня сбила
Снежная пыль
Из болиголова

Отдал мое сердце
Перемена настроения
И кое-что сэкономил
День, который я испортил.

— Роберт Фрост

Остановка в лесу снежным вечером

Я знаю, чей это лес.
Но его дом находится в деревне;
Он не увидит, что я остановлюсь здесь
Чтобы посмотреть, как его лес засыпается снегом.

Моя маленькая лошадка, должно быть, думает, что это странно
Остановиться без фермерского дома около
Между лесом и замерзшим озером
Самый темный вечер в году.

Он встряхивает свои ремни безопасности.
Спрашивать, нет ли ошибки.
Единственный другой звук — это взмах.
Легкий ветер и пушистые хлопья.

Леса прекрасны, темны и глубоки,
Но у меня есть обещания,
И миль, чтобы пройти, прежде чем я усну,
И миль, чтобы пройти, прежде чем я усну.

— Роберт Фрост

Весенняя молитва

О, дайте нам сегодня удовольствие в цветах;
И дай нам не думать так далеко
Как ненадежный урожай; держи нас здесь
Все просто весной года.

О, дайте нам удовольствие в белом саду,
Как ничто другое днем, как призраки ночью;
И сделай нас счастливыми в счастливых пчелах,
Рой, распространяющийся вокруг прекрасных деревьев.

И сделай нас счастливыми в летящей птице
Вдруг раздается звук над пчелами,
Метеор, который вонзается с игольчатым клювом,
И цветок в воздухе останавливается.

Ибо это любовь, и ничто иное не любовь,
То, что зарезервировано для Бога выше
Чтобы освятить то, чего Он желает,
Но это нужно только для того, чтобы мы исполнили.

— Роберт Фрост

Безграничный момент

Он остановился на ветру, и — что это было за
Далеко в кленах, бледный, но не призрак?
Он стоял там, несущий Марш против своей мысли,
И все же слишком готовый поверить самому большому.

«О, это рай в цвету», — сказал я;
И действительно, это было достаточно справедливо для цветов
, которые мы имели, но в нас, чтобы принять в марте
Такая белая пышность мая для наших.

Мы стояли мгновение так в чужом мире,
Я сам, как обманывает его собственное притворство;
И тогда я сказал правду (и мы двинулись дальше).
Молодой бук цепляется за свои прошлогодние листья.

— Роберт Фрост

Укол мечты

Я удалился в лес, и моя песня
Поглотила все время листва;
И на опушку леса ты пришел однажды
(Это был мой сон) и долго смотрел и размышлял,
Но не вошел, хотя желание было сильным:
Ты задумчиво покачал головой, кто должен сказать,
‘Я смею нет — слишком далеко по его стопам заблудился —
Он должен искать меня, если бы он исправил ошибку.

Недалеко, но рядом, я стоял и все это видел
За невысокими сучьями деревья падали снаружи;
И сладкая боль, которую мне стоило не позвонить
И сказать вам, что я видел, все еще сохраняется.
Но это неправда, что так я жил в стороне,
Ибо просыпается лес, и вы здесь для доказательства.

— Роберт Фрост

Ничто золото не может остаться

Первый зеленый цвет природы — золото,
Ее оттенок сложнее всего удержать.
Ее ранний лист — цветок;
Но только так час.
Затем лист переходит в лист.
Итак, Иден погрузился в печаль,
Итак, рассвет заходит в день.
Ничто золото не может остаться.

— Роберт Фрост

Пахари

Говорят, плуг, чтобы вспахивать снег.
Они не могут иметь в виду посадить это, нет —
Если только в горечи насмехаться
На культивированном камне.

— Роберт Фрост

Семья Роуз

Роза есть роза,
И всегда была розой.
Но теория теперь идет
Что яблоко — роза,
И груша, и так же
Слива, я полагаю.
Только дорогие знают
Что дальше окажется розой.
Ты, конечно, роза —
Но розой был всегда.

— Роберт Фрост

Светлячки в саду

Вот приходят настоящие звезды, чтобы заполнить верхние небеса,
И вот, на землю, появляются подражатели мухам,
Они никогда не равняются по размеру,
(И они никогда не были настоящими звездами в глубине души)
Достигайте временами очень звездных Начните.
Только, конечно, они не выдержат.

— Роберт Фрост

Преданность

Сердце не может думать о преданности
Больше, чем берег океана —
Удерживая кривую в одной позиции,
Считая бесконечное повторение.

— Роберт Фрост

Жилье

Дождь по ветру сказал:
«Толкни, а я забью».
Они так ударили грядку
, что цветы действительно преклонили колени,
И лежали, но не мертвые.
Я знаю, как себя чувствовали цветы.

— Роберт Фрост

Незначительная птица

Я хотел, чтобы птица улетела,
И не пела у моего дома весь день;

Хлопали ему в ладоши от двери
Когда казалось, что я больше не могу терпеть.

Должно быть, частично виноват я.
Птица не виновата в его ключе.

И, конечно, должно быть что-то не так.
В желании заставить замолчать любую песню.

— Роберт Фрост

Иммигранты

Ни одного корабля из всех, что под парусом или паром
Люди собираются к нам все больше и больше
Но Паломник управлял Мэйфлауэр во сне
Ее тревожный конвой прибыл на берег.

— Роберт Фрост

Ганнибал

Было ли вообще дело слишком потерянным,
Когда-либо дело, которое было потеряно слишком долго,
Или то, что со временем показалось тщетным
За щедрые слезы юности и песни?

— Роберт Фрост

Начало стихотворения Отрывок из книги «Дорога не пройдена»

Две дороги расходились в желтом лесу,
И жаль, что я не смог проехать оба
И быть одним путником, долго я стоял
И смотрел на одну, насколько мог
Туда, где она загибалась в зарослях;

Затем взял другой, столь же справедливый,
И, возможно, лучшую претензию
Потому что он был травянистым и требовал износа,
Хотя что касается того проходящего там
Носил их действительно примерно так же,

И оба в то утро одинаково лежали
В листьях ни одна ступенька не ступала черной.
Ой, еще на один день отметился первым!
Но зная, как путь ведет к пути
, я сомневался, вернусь ли я когда-нибудь.

«Мороз невелик, а стоять не велит». что значит

Мороз не велик, да стоять не велит ▷ Socratify.Net

ПОХОЖИЕ ПОСЛОВИЦЫ

ПОХОЖИЕ ПОСЛОВИЦЫ

Мороз не велик, да стоять не велит

Мороз невелик, да стоять не велит! Слово в защиту футбольных матчей при минус 15

ФУТБОЛ ЛИГА ЕВРОПЫ

ПАС ОТ ВАСИЛИЯ УТКИНА

О ЗАКАЛЕННЫХ БИАТЛОНИСТАХ…

НЕСОКРУШИМЫХ ГАЗОНАХ…

…И ЗАМЕРЗШИХ ГОЛЛАНДЦАХ

С Казанской мороз не велик, да стоять не велит

Спортивное развлечение «Мороз невелик, да стоять не велит!» (с использованием игр с элементами зимних видов спорта)

Спортивное развлечение в средней группе «Мороз невелик, да стоять не велит» | План-конспект занятия по физкультуре:

Вы, вероятно, неправильно читаете самое известное стихотворение Роберта Фроста ‹Literary Hub

Ничто золото не может остаться Робертом Фростом — Стихи

Роберт Фрост | Фонд Поэзии

Роберт Фрост: Кратковременное пребывание

«Ничто, золото не может остаться» Роберта Фроста: значение стихотворения и анализ — стенограмма видео и урока

Значение стихотворения и анализ: Упражнение по идентификации

Руководящие принципы

Ключ ответа

Обычно неверно истолкованный «Дорога, которая не пройдена» Роберта Фроста и роль, которую она сыграла в смерти его лучшего друга

Роберт Фрост — Короткие стихи

Роберт Фрост Short Poems

Теперь закройте Windows

Пятно старого снега

Время говорить

Пламя и лед

Снежная пыль

Остановка в лесу снежным вечером

Весенняя молитва

Безграничный момент

Укол мечты

Ничто золото не может остаться

Пахари

Семья Роуз

Светлячки в саду

Преданность

Жилье

Незначительная птица

Иммигранты

Начало стихотворения Отрывок из книги «Дорога не пройдена»

Добавить комментарий Отменить ответ