Дети агрессоры: Family Tree — Как из детей вырастают жертвы и агрессоры?

Family Tree — Как из детей вырастают жертвы и агрессоры?

В отношении жертв семейно-бытового насилия часто можно услышать: «Ну почему тогда она не ушла? Почему терпела это все?» 

Когда я только начинала работать с людьми, пострадавшими от семейно-бытового насилия, у меня тоже не было четкого объяснения. Теперь я знаю, почему так выходит.

Во-первых, в насильственных отношениях есть разные периоды, в том числе и периоды «медового месяца» — в самом начале отношений или после очередного насильственного акта, когда происходит примирение. В такие периоды и окружающим, и самим партнерам кажется, что у них прекрасные отношения. «Что же, жертва не помнит, что неделю назад ее не выпускали на встречу с родными, запрещали совершать любые самостоятельные поступки, оскорбляли, били?» Да, она действительно не помнит, не хочет помнить, а если вспоминает, то уверяет себя, что это было какое-то недоразумение, которое больше никогда не повторится. Таков ее защитный механизм.

Человек, находящийся в ситуации насилия, переживает то, что в психологии называется

травматическим расщеплением личности. Одна часть, раненая, испытывает боль, гнев и беспомощность. Эти чувства иногда бывают совершенно невыносимы, и человек ищет спасение в другой, обманутой части. Это расщепление — результат предыдущего травматического опыта, как правило, детского. Люди, которые годами добровольно остаются в насильственных отношениях, ранее находились в опасной для себя ситуации без возможности выхода. Чаще всего это ребенок, который становится свидетелем или жертвой домашней агрессии. Вовсе необязательно, что именно на него поднимают руку. Возможно, он просто является постоянным свидетелем насилия, или его воспитывают жестко, принуждают к тем или иным действиям, унижают… Взрослый чисто теоретически может выйти из таких отношений, а ребенок никак не может собрать вещи и уйти от родителей. Он вынужден приспосабливаться, у него развиваются психологические механизмы адаптации к насилию. Со временем он научится выживать в обстановке насилия. Попадая вновь в подобные отношения, он будет использовать усвоенные механизмы приспособления — жертвенные или абьюзивные.

 

Путь оцепенения и надежды

Итак, ребенок столкнулся с опасной для него ситуацией: с насилием, с принуждением, с риском потерять родителей. Его буквально затапливает негативными эмоциями: болью, беспомощностью, гневом. Ему очень больно принимать реальность, и он спасается в своей «надеющейся» части, где собраны все эмоции, способные заглушить боль. Это надежда («Она больше так не будет»), вина («Так мне и надо», «Я недостаточно хороший, поэтому на меня ругаются, поэтому папа ушел, поэтому родители разводятся…»), жалость («Она тоже переживает», «Ему сейчас тоже плохо»), нормализацию («А что, у всех так, все родители сердятся на детей, все ссорятся и так далее…»). Самое сильное из всех этих чувство — страх потерять отношения, остаться без родителя.

Здесь он не помнит прошлых обид, ему кажется, что он может как-то повлиять на ситуацию, если лучше постарается. Так в семье вырастает

потенциальная жертва, которая будет все прощать агрессору, жить надеждой, винить себя и страшно бояться потерять своего партнера. Иногда жалость к нему будет сменяться презрением («Пропадет ведь без меня, такая дрянь»), появится стыд («Никто не должен знать, что у нас бывает такое»), но в целом, защитный механизм останется таким же, каким он сложился в детстве.

Путь подозрений и агрессии

Самое удивительное, что в точно таких же условиях вырастают и будущие агрессоры. Они тоже не могли найти выхода из опасных для себя отношений и также научились выживать, но не цепенеть, а обороняться. Агрессоры не взяли на себя вину за происходящее, а начали искать виноватых вовне. Дети в таких ситуациях начинают обижать одноклассников, младших братьев и сестер, животных. А взрослые вымещают боль и страх на своего партнера.

«Раненая» часть абьюзера испытывает ровно то же самое, что и у жертвы: боль, одиночество, обиду, бессилие. А при расщеплении появляется не надеющаяся, а обороняющаяся личность. Ею движут жажда контроля («Почему ты со мной не советуешься?», «Я же сказал, так не надо делать»), раздражение («Ну вот, ты опять, зачем ты так делаешь, не зли меня, не нажимай на мою красную кнопку…»), ревность («Он что, лучше меня?»), нарциссическое возвеличивание («Я у тебя молодец, вот я сразу знаю, как действовать, а ты все мямлишь…»).

Потенциальный агрессор всегда начеку: он мечтает не допустить ситуации, которая в детстве заставила его страдать. Ему необходим контроль, он постоянно зорко следит за внешним миром: не пытаются ли его обмануть, предать, обидеть? Не происходит ли вокруг какое-то действие, опасное для него? Не собирается ли любимый человек покинуть, бросить его? И, как правило, он находит: ведь если просто наблюдать за толпой людей, ничего особенного не заметишь, а если целенаправленно искать террориста, обманщика, переодетого шпиона, то быстро найдешь подозреваемых. Поэтому так часто невинные слова и действия партнера начинают раздражать агрессора, он попытается взять ситуацию в свои руки, будет ограничивать партнера в действиях, ревновать, подозревать, пока дело не дойдет до настоящего насильственного акта. Затем агрессор испытает жгучий страх потерять любимого человека, последует примирение, медовый месяц — и все начнется снова.

Две стороны одной медали

Если в семье только один из партнеров является носителем травматического опыта, то, скорее всего, эта семья недолго просуществует. Второй партнер просто уйдет (воспользуется тактикой зайца: ему же всегда есть, куда убежать). А вот если в паре встречаются двое людей, которые в свое время выработали у себя защитные механизмы против семейного насилия, то эта пара, к сожалению, может просуществовать очень долго. 

Почему так происходит? Во-первых, оба партнера преисполнены надеждой, что они встретили свою половину, что теперь они построят идеальную семью, которой им так не хватало в детстве. Агрессор буквально носит партнера на руках, он уверен, что лучше человека на свете и быть не может. Такая идеализация никому не идет на пользу: один сразу начинает не оправдывать завышенных ожиданий, а второй легко разочаровывается, начинает подозревать и раздражаться.

Для людей, которые вдруг осознали, что они задействованы в насильственных отношениях, есть один простой путь: во-первых, не заходить на второй круг, как бы сильно этого не хотелось. Не давать партнеру второй (пятый, десятый) шанс, не обещать себе, что теперь все будет иначе. Во-вторых, признать проблему и обратиться к психотерапевту — в одиночку или в паре, если партнер тоже готов работать над ситуацией.

Что нужно знать родителям?

Воспитывая ребенка, мы неизбежно передаем ему опыт своей жизни. Но есть вещи, которые мы не хотели бы передавать, и в наших силах закончить на себе передачу «стигмы насилия». 

Что для этого нужно делать?

Самое сложное — принять тот факт, что насильственные методы воспитания неприемлемы. Если нас самих растили при помощи крика или даже ремня, сложно бывает отказаться от этих методов, так как они — первое, что хочется сделать в любой проблемной ситуации с детьми. Но если мы знаем, что так делать нельзя, то сможем взять себя под контроль: достаточно понимать, какой цели мы добиваемся, отказываясь от насилия.

Если же взрослый искренне уверен, что без твердой руки хорошего человека не вырастишь, что насилие — обычная и естественная часть воспитания, ему стоит обратиться к многочисленным источникам, чтобы понять: насилие порождает все то, от чего мы хотим избавить наших детей. Ложь, страх, ненависть, вину и неизбежное новое насилие.

Следите за тем, сколько контроля вы используете в отношениях с ребенком. Всегда ли это управление необходимо для его жизни, здоровья и благополучия? Везде, где от контроля можно постепенно отказаться, старайтесь давать детям свободу: не слишком настаивайте, если ребенок хочет заниматься не тем делом, которое вы ему предлагаете, или отказывается от какого-либо вида спорта. Ищите компромиссные решения, учитывайте собственные решения ребенка. Ведь наши дети не равны нам, не являются частью нас — они другие, и их отличия нужно уважать и принимать.

Если же вы поймали себя на том, что являетесь агрессором в отношении ребенка, найдите возможность срочно обратиться к специалисту. Защитные механизмы агрессоров не исправляются за два сеанса, но при высокой мотивации родителей можно достичь хороших результатов. Ведь никто из нас не хочет растить ни агрессоров, ни жертв. 

 

Материал подготовила Александра Чканикова

пять мифов про детей-агрессоров ❌

Миф 1. Агрессоры — это дети из неблагополучных семей

Это заблуждение. Да, ноги чаще всего растут из семьи, но её достаток и социальный статус здесь не играют важной роли. Куда больше влияют на поведение ребёнка методы воспитания.

Буллером может стать ребёнок даже из социально благополучной семьи, если дома ему запрещают выражать адекватную злость и обиду. „Ну и что, что младший брат сломал твою поделку, — не ори!“ „Подумаешь, не выбрали капитаном команды по волейболу, — не ной!“ Все эти подавленные накопившиеся эмоции могут выплеснуться в другом месте.

А бывает и обратная ситуация, рассказывает психолог Анна Семёнова. Родители сдувают пылинки с ребёнка, но с окружающими ведут себя неуважительно, пренебрежительно и даже агрессивно. Ребёнок, как рупор происходящего в семье, переносит привычные и понятные ему отношения на сверстников.

Но даже если ребёнок сам перенёс насилие в семье, это не означает, что он станет буллером.

Ребёнок, испытав на себе насилие, может принять одно из двух противоположных решений:

• я никогда не обижу другого, поскольку знаю, каково это — испытывать боль, страх и унижение;
• я хочу стать агрессором, чтобы не быть беспомощным и беззащитным, а чувствовать силу и власть.

Миф 2. Буллер — это ребёнок с низкой самооценкой.

Буллером может быть ребёнок и с низкой, и с высокой самооценкой, объясняет Людмила Азарова. Психолог советует обратить внимание на другие качества.

Объединяет буллеров импульсивность, эмоциональная бесчувственность, низкая способность к эмпатии, стремление к лидерству, но при этом отсутствие конструктивных навыков взаимодействия.

Психолог Наталья Жидиханова тоже считает, что самооценка тут ни при чём: «Агрессивное поведение может быть вызвано не аффектами, а расчётом. Многие буллеры прекрасно умеют вести себя корректно, но не делают этого, так как не чувствуют, что возможно наказание».

Психолог Анна Семёнова объясняет, что по-настоящему несчастные дети с низкой самооценкой скорее не причинят боль другому.

Такие дети сомневаются в себе, порой считая, что если их обижают, то они этого заслуживают. Они могут даже сочувствовать тем, кто их травит, рассуждая: «Ему так плохо внутри, вот он и озлобился. Он не ведает, что творит».

Миф 3. Родители агрессоров знают о поведении своих детей и ничего с этим не делают

Это не так. Распознать в своём чаде обидчика довольно сложно. И на это есть несколько причин.

Во-первых, родители редко видят полную картину взаимодействия своего ребёнка с другими детьми. Но даже если они и наблюдают за его общением со сверстниками, бывает трудно определить, что выходит за пределы нормы и должно вызывать беспокойство.

Только человек, который точно понимает что характерно для возраста, а что относится к индивидуальным особенностям, может увидеть поведение агрессора.

Во-вторых, некоторые родители из-за собственных психологических травм не видят агрессивные проявления у ребёнка. «Они верят, что если ребёнок и ведёт себя как-то не так, то это потому, что они недостаточно хорошие родители. „Прозревать“ они начинают после тревожных звоночков извне. Например, после сообщения от классного руководителя», — говорит Анна Семёнова.

Но в жизни действительно случаются ситуации, когда родители не считают нужным замечать, что их ребёнок — агрессор. Анна Семёнова объясняет, что так происходит, когда некоторые формы насилия допускаются внутри семьи. Такие родители даже после звонка из школы могут не только не признать проблему, но и обвинить учителя в плохом обращении с их ребёнком.

Миф 4. Помощь необходима только жертве буллинга

Нет, она нужна всем участникам конфликта: агрессору, жертве и их родителям. Иначе даже если жертва сможет переломить ситуацию и выйдет из игры, агрессор найдёт следующую мишень.

При этом правила оказания психологической помощи для всех свои. Если жертве лучше говорить с психологом напрямую, то с агрессором эффективнее общаться через родителей.

Взрослых нужно консультировать по поводу воспитания ребёнка с такими наклонностями. Родители для детей остаются наибольшим авторитетом и, в отличие от педагогов и психологов, могут обозначить ребёнку границы поведения по отношению к другим детям.

Миф 5. О буллинге стоит беспокоиться только родителям подростков

Увы, с проблемой буллинга ребёнок может столкнуться даже в дошкольном возрасте.

Есть дети, которые из кризиса трёх лет вынесли умение манипулировать членами своей семьи. И они активно используют этот навык, оказавшись в детском саду: пытаются оказывать эмоциональное или физическое давление на своих одногруппников. Поэтому очень важно как можно раньше понять причины агрессии и помочь ребёнку.

Встречаются случаи буллинга и в начальной школе. В этом возрасте дети очень чувствительны к оценке взрослого и легко перенимают его мнение. Поэтому, объясняет Ольга Трескунова, ребёнок, получающий постоянные публичные укоры от учителя, может превратиться в изгоя.

У нас есть самые разные репетиторы

дети бывших булли становятся агрессорами в 7 раз чаще

28 мая программа «Травли.Net» фонда «Журавлик» и компания «Где мои дети» провели совместное исследование о буллинге в российских школах в 2021 году.

Опрос провели в мае 2021 года среди более 4 тысяч человек в возрасте 30-45 лет.

Организаторы исследования хотели узнать, какой получится картина школьного буллинга в российском обществе, как связано прошлое родителей и настоящее их детей и какие практики школы помогают справляться с травлей.

Исследование показало, что более 30% опрошенных родителей сталкивались с травлей в школе. Ситуация с травлей меняется к лучшему, но довольно медленно.

«Существует прямая корреляция между ролями в травле у родителей и их детей. Так, дети бывших булли (агрессор в травле. — Прим. АСИ) сами становятся булли в семь раз чаще, чем дети жертв или свидетелей травли. Дети жертв травли с большей вероятностью окажутся в такой же роли, чем дети родителей с другим опытом», — говорят исследователи.

82%

булли сами были жертвами травли

Родители, встречавшиеся с травлей в школьные годы, выбирают наиболее активную позицию в решении проблемы со своими детьми.

В школах травлю стараются игнорировать, решают конфликты чаще родители, но и их уровень информированности еще недостаточен, показали результаты исследования. 46% опрошенных родителей отметили, что не видят открытых действий школы в борьбе с буллингом.

Почти 10% родителей и вовсе считают, что травлю провоцируют школьные учителя, иногда в «воспитательных целях».

Тем не менее в сравнении с положением дел 20 лет назад, в школах все же есть изменения в лучшую сторону.

«В отличие от ситуации буквально пяти-шестилетней давности, у многих родителей уже есть понимание опасности травли, и этот процент намного выше, чем несколько лет назад», — прокомментировала координатор программы «Травли.Net» Мария Свир.

С подробными результатами исследования можно ознакомиться здесь.

Проблема агрессии у детей: забияка или жертва

Что такое агрессия у детей?

Проблема агрессии довольно остро стоит в современном мире. И мы, взрослые, не всегда умеем мирным путем решать свои споры, а как это происходит у маленьких? Они ведь учатся, глядя на вас — родителей.

Агрессия — нормальная реакция любого живого организма, она необходима для выживания и достижения поставленных целей. Без агрессии мы бы не строили городов, не делали научных открытий и изобретений. Психологи трактуют агрессию как силу, с которой человек стремится к осуществлению задуманного, и это, безусловно, ценное качество. Но иногда агрессия выходит из под контроля и причиняет вред как самому человеку, так и его окружению.

Два типа агрессии у детей

У малышей встречается два типа проблем с агрессией. Если это изложить в упрощенном варианте, то получится «агрессор» и «жертва».

Ребенок-агрессор

Агрессоры не умеют справляться с проявлением своего гнева, он их буквально затапливает, выплескиваясь на родных, воспитателей детского сада и других детей. В первую очередь, это портит взаимоотношения со сверстниками — малыши начинают бояться и обходить стороной забияку, и через какое-то время он почувствует себя в изоляции. А это, в свою очередь, вызывает еще большее раздражение и желание отомстить.

Почему дети проявляют агрессию?

Почему ребенок начинает проявлять агрессию? От страха показаться слабым и несамостоятельным. От невнимания со стороны родных и игнорирования желаний и потребностей ребенка «обойдешься, подумаешь — ему хочется». Не последнюю роль играют и родительские установки: «побеждает сильнейший», «за все нужно бороться», «а ты дай ему в нос, вот он и отстанет». Иногда действительно важно, чтобы ребенок смог за себя постоять и показал другим, что он не слабак. Но лучше показать малышу другую стратегию и научить решать проблемы мирным путем. Только не запрещайте ему выражать свою агрессию, просто предложите реагировать по-другому, «выпускать пар» безобидным для окружающих способом. Ребенку, который научится строить дипломатичные отношения со сверстниками, будет легче в дальнейшей жизни.

Ребенок-жертва

Обратная сторона медали — так называемая жертва. Над ним смеются, его дразнят, с ним не хотят дружить. «Почему?» — думают родители. А причиной может стать что угодно: плохая физическая форма (считают слабаком или он не может дать сдачи), немодный вид, низкая успеваемость, избыточный вес. Люди симпатизируют тем, кто на них похож, а тех, кто чем-то отличается, воспринимают как чужака. Во взрослом возрасте мы умеем скрывать эти чувства под маской вежливости, а вот у детей все на поверхности.

Отдельная причина для нелюбви со стороны других детей — занозистый характер. Тихий с виду ребенок, освоившись и осмелев, начинает всех дразнить, затрагивая их самые уязвимые места. Разумеется, такого ребенка будут избегать — кому же приятно подвергаться недобрым насмешкам? Попробуйте объяснить ребенку, что другим детям обидно слышать обзывалочки, это их ранит, пусть малыш учится проявлять сочувствие.

Как помочь ребенку, который стал аутсайдером среди других детей?

Попробуйте понять, в чем причина такой ситуации. Возможно, с ребенком все в порядке, он просто попал в агрессивный коллектив, где принято выяснять отношения с применением силы, тогда решением будет смена детского сада. Если ребенка бьют, взрослому придется вмешаться — провести беседу с воспитателями и родителями агрессоров. Ни в коем случае не говорите малышу, что он слабак, если не может дать сдачи — это негативно повлияет на его и так не слишком высокую самооценку.

Что делать, если малыша перевели в другой детский сад, а ситуация повторяется?

Наберитесь терпения и занимайтесь с ребенком. Если у него слабая физическая подготовка, запишите в спортивную секцию или прививайте интерес к активным развлечениям: катанию на роликах, велосипеде, танцам. Делайте совместные вылазки на природу, в парк, изучайте растения и птиц — пусть у малыша появляются новые знания, которые позволят позже блеснуть в коллективе. Устройте праздник, на котором ваш ребенок будет главным, и пригласите его друзей — это повысит авторитет ребенка в глазах других детей.

Есть ли средства для снятия детской агрессии?

Если ребенок чрезмерно эмоционален, педиатр может рекомендовать и успокаивающее средство, чтобы поддержать и защитить его нервную систему от перегрузок. Не стоит сразу обращаться к серьезным средствам — для школьника рекомендуются более мягкие средства, не вызывающие заторможенности и сонливости. Например, «Тенотен детский».Этот препарат не только успокаивает, но и улучшает память и внимание.

А самой ценной поддержкой для малыша будет осознание, что родители его любят и будут любить, каким бы он не был — плохими или хорошим, отличником или двоечником, с победами и поражениями.

Источники

• Alotaibi AT., Alhowaish AA., Alshahrani A., Alfaraj D. Congenital Methemoglobinemia-Induced Cyanosis in Assault Victim. // Cureus — 2021 — Vol13 — N3 — p.e14079; PMID:33903840
• Mulder J., Teunissen TAM., Pranger ES., Hiddink-Til A., Lagro-Janssen ALM. Reporting after sexual violence: The influence of victim, assault and perpetrator characteristics. // J Forensic Leg Med — 2021 — Vol79 — NNULL — p.102076; PMID:33896595
• Özdemir EZ., Bektaş M. The effects of self-efficacy and locus of control on cyberbully/victim status in adolescents. // J Pediatr Nurs — 2021 — Vol — NNULL — p.; PMID:33892999
• Quadrado ERS., Tronchin DMR., Maia FOM. Strategies to support health professionals in the condition of second victim: scoping review. // Rev Esc Enferm USP — 2021 — Vol55 — NNULL — p.e03669; PMID:33886900
• Oliveira JC., Barros MPS., Barreto IDC., Silva Filho RC., Andrade VA., Oliveira AM., Lima TCRM., Oliveira JC., Arcelino LAM., Oliveira LCS., Santana-Santos E., Almeida-Santos MA., Sousa AC., Barreto Filho JAS. Access to Reperfusion Therapy and Mortality in Women with ST-Segment-Elevation Myocardial Infarction: VICTIM Register. // Arq Bras Cardiol — 2021 — Vol116 — N4 — p.695-703; PMID:33886713
• Rivera-Chiauzzi E., Finney RE., Riggan KA., Weaver AL., Long ME., Torbenson VE., Allyse MA. Understanding the Second Victim Experience Among Multidisciplinary Providers in Obstetrics and Gynecology. // J Patient Saf — 2021 — Vol — NNULL — p.; PMID:33871416
• Helmi HA., Alshalfan RI., Albabtain IT. Laparoscopic exploration of the retroperitoneum in a gunshot victim: A case report. // Int J Surg Case Rep — 2021 — Vol82 — NNULL — p.105863; PMID:33862411
• Knudsen T., Abrahamsen C., Jørgensen JS., Schrøder K. Validation of the Danish version of the Second Victim Experience and Support Tool. // Scand J Public Health — 2021 — Vol — NNULL — p.14034948211004801; PMID:33860696
• Gregory A., Johnson E., Feder G., Campbell J., Konya J., Perôt C. Perceptions of Peer Support for Victim-Survivors of Sexual Violence and Abuse: An Exploratory Study With Key Stakeholders. // J Interpers Violence — 2021 — Vol — NNULL — p.8862605211007931; PMID:33858249
• Scarpis E., Castriotta L., Ruscio E., Bianchet B., Doimo A., Moretti V., Cocconi R., Farneti F., Quattrin R. The Second Victim Experience and Support Tool: A Cross-Cultural Adaptation and Psychometric Evaluation in Italy (IT-SVEST). // J Patient Saf — 2021 — Vol — NNULL — p.; PMID:33852543

Рассказы о детях, которые травили других — Wonderzine

Мой сын договорился с одноклассником, к ним присоединился кто-то ещё, и они решили бороться с обидчиком его же методами. Ходили за ним и кричали что-то вроде: «Давай, лечись!» Какую-то фразу, которую они где-то услышали, в ней не было злого умысла. Но мальчик воспринял это как оскорбление из-за веса. Конечно, он выглядит в этой ситуации жертвой. Мой сын способен на провокации, у него обострённое чувство справедливости, не всегда умеренное. Способ, который он придумал, видимо, подействовал на этого мальчика. Но при этом, я понимаю, в современном обществе такие вещи недопустимы. Мы не можем поощрять в наших детях такие методы борьбы, это унижает прежде всего самих борцов. Это низкий способ, хоть и хорошо работающий. Детское общество не обременено этическими нормами: для них метод, который действует, — это хороший метод, и мой сын пока не понимает до конца, что тут неправильного.

Я знаю, что такое травля, видела её со стороны, когда училась в школе, но не ожидала, что столкнусь с ней таким образом. Для меня это было разрывом шаблонов: когда читаешь посты, видишь — вот тут плохие, вот тут хорошие. Но, как и многое в жизни, это оказалось не так линейно. Из-за невмешательства взрослых дети сами ищут любые эффективные способы постоять за себя — и иногда это превращается в травлю. Мой сын пытался дружить и играть с этим мальчиком, за неделю до эпизода буллинга хотел пригласить его на день рождения: некоторые родители сказали, что не отпустят своих детей, если он там будет. Я была удивлена, что кто-то решает, с кем дружить или не дружить их детям. Узнав обо всём происходящем, я поспешила вмешаться — мы говорили с ним несколько дней. Сын больше не предпринимал попыток «наказания». Я попросила его просто не делать этого, пообещала, что мы проработаем эту проблему. Я позвонила маме мальчика, сказала: «Да, я знаю об этой ситуации и считаю, что мой ребёнок повёл себя неправильно». Через пару недель мы уехали за границу, и всё замялось.

Мой сын не просто включился в травлю — он был её инициатором. Это не оправдание, но его мотивы были связаны с разрушением его чувства справедливости и базового чувства безопасности. Пока непонятно, получилось ли у нас разобраться с этим или нет. У моего ребёнка любимое слово «ладно»: он вроде бы соглашается, но делает по-своему. Но если для него в принципе допустимы такие методы борьбы, видимо, есть что-то в его характере, с чем придётся работать достаточно долго, и то, что будет сдерживаться исключительно его волей и нашими объяснениями. Надеюсь, удастся привить ему гуманистические ценности и мысль о недопустимости унижения других людей.

Буллинг или травля среди сверстников

Буллинг ― сложная и неприятная тема, особенно для тех, кто с ней встречался. По последним данным практически каждый подросток так или иначе встречался с ситуациями травли, в позиции агрессора, жертвы или просто стороннего наблюдателя.  С буллингом также связаны переживания таких неприятных эмоций, как страха, вины, стыда, беспомощности, ненависти, отчаяния, и самое печальное, что эти переживания очень мало обсуждаются.

Итак, что же такое буллинг?

Буллинг — систематическое целенаправленное агрессивное поведение при условии неравенства сил или власти участников. Ключевые характеристики ― намеренность, регулярность, неравенство силы или власти.

Проявления буллинга

Различают травлю прямую, когда ребенка бьют, обзывают, дразнят, портят его вещи или отбирают деньги, и косвенную: распространение слухов и сплетен, бойкотирование, избегание, манипуляция дружбой («Если ты дружишь с ней — мы с тобой не друзья»). Также могут использоваться сексуально окрашенные комментарии и жесты, угрозы, расистские прозвища.

Прямая травля происходит в основном в младшей школе, а пики косвенной травли приходятся на переходы в среднюю и старшую школу. Мальчики больше девочек склонны участвовать в травле в разных ролях, они же чаще становятся жертвами физической травли, у них отбирают деньги и портят вещи, им угрожают и заставляют их что-то делать, в то время как девочки чаще становятся жертвами сплетен, непристойных высказываний и жестов. С распространением интернета появилась новая форма травли — кибербуллинг, травля с использованием современных технологий: СМС, электронной почты, социальных сетей и так далее.

С каждым годом явление буллинга становится все более распространенным.

Жертва и преследователь

Есть три основные роли участников ситуации буллинга ― это жертва, преследователь, свидетель. Роли могут меняться от ситуации к ситуации и от группы к группе. Участники буллинга обладают определенными личностными и поведенческими чертами и имеют ряд сопряженных с ролями социальных рисков.

Для жертв травли характерна чувствительность, тревожность, склонность к слезам, физическая слабость, низкая самооценка, у них мало социальной поддержки, друзей, такие дети предпочитают проводить время со взрослыми. В качестве образца жертвы травли можно описать замкнутого ребенка с поведенческими нарушениями, отрицательными убеждениями о самом себе и социальными и коммуникативными сложностями. Такие особенности могут формироваться и в качестве последствий травли, но могут выступать ее предпосылками, восприниматься в качестве «сигналов» для других детей о том, что этого ребенка легко сделать жертвой.

Многочисленные исследования показывают, что в группу риска по возможности оказаться в роли жертвы попадают дети, имеющие трудности в обучении, синдром дефицита внимания и гиперактивности, расстройства аутистического спектра, диабет, эпилепсию, нарушения веса и другие нарушения и хронические заболевания, особенно влияющие на внешность. Кроме того, с оскорблениями, физическими нападениями и угрозами сталкиваются 82% подростков, воспринимающихся как «слишком фемининные» (мальчики) и «слишком маскулинные» (девочки) или презентирующих себя в качестве лесбиянок, геев, бисексуалов или трансгендеров. Дети, оказавшиеся жертвами травли, испытывают сложности со здоровьем и успеваемостью в три раза чаще по сравнению со сверстниками, имеют симптомы тревожно-депрессивных расстройств, апатию, головные боли и энурез и совершают попытки суицида. В результате такого опыта у них формируется представление о мире как о полном опасностей, а о себе как о неспособном повлиять на происходящее.

Типичного преследователя можно описать как человека импульсивного и готового применить насилие для самоутверждения. Дети, практикующие преследование других детей, склонны демонстрировать грубость и отсутствие сострадания к жертве, могут быть агрессивны со взрослыми, им трудно соблюдать правила. Они могут представляться одиночками с дефицитом социальных навыков, но это не так: они менее депрессивны, одиноки и тревожны, чем их сверстники, и часто имеют среди них высокий социальный статус  и группу сообщников, пусть даже небольшую.

Преследователи обладают высоким эмоциональным интеллектом, они хорошо распознают чужие эмоции и психические состояния и успешно манипулируют детьми. Основными мотивами буллинга у преследователей являются потребность во власти, чувство удовлетворения от причинения вреда другим и вознаграждение ― материальное (деньги, сигареты, другие вещи, отбираемые у жертвы) или психологическое (престиж, социальный статус и тому подобное). Негативные последствия того, что такое поведение для них становится привычным, — низкая успеваемость и прогулы, драки, воровство, вандализм, хранение оружия, употребление алкоголя и табака.

До 3% детей совмещают обе роли, одновременно и ведя себя агрессивно, и провоцируя других детей на причинение себе вреда или в одних ситуациях в классе являясь преследователем, а в других становясь жертвой ― это так называемые «преследователи/жертвы», или «провоцирующие жертвы». Характеристики, которыми они часто обладают, ― это гиперактивность, импульсивность, неуклюжесть, вспыльчивость в сочетании с проблемами в поведении, слабым самоконтролем, низкой социальной компетентностью, сложностями с сосредоточением и учебой, тревожностью и наличием депрессивной симптоматики; они инфантильнее, чем их сверстники. Хотя таких детей мало, с ними наиболее сложно работать учителям, и они получают меньше всего сочувствия и поддержки от других детей. Именно для них наиболее характерно суицидальное и аутоагрессивное поведение .

Свидетели травли

Третья группа участников буллинга— это свидетели, именно в нее входит большинство участников. По данным канадских исследователей, до 68% учеников средней школы бывали свидетелями травли в школе. Интересно, что практически все дети (но чем старше, тем реже) сообщают о чувстве жалости к жертве, но меньше половины пытаются ей помочь. Реакция свидетелей чрезвычайно важна для происходящего: присоединение к травле и даже малейшее ее одобрение (улыбка, смех и тому подобное) свидетелей служит вознаграждением для преследователей, а сопротивление и попытки поддержать жертву удерживают преследователя от дальнейшего насилия. Свидетели сталкиваются с внутренним конфликтом, который состоит в том, что попытка прекращения травли сопряжена со страхом лишиться собственной безопасности и собственного статуса в детском коллективе. Негативным последствием для свидетелей травли становится формирование мироощущения, когда они воспринимают среду как небезопасную, переживают страх, беспомощность, стыд за свое бездействие и одновременно испытывают желание присоединиться к агрессору. У свидетелей слабеет способность к эмпатии.

Причины буллинга

Как правило причины буллинга кроются в следующем:

• Борьба за лидерство
• Столкновение разных субкультур, ценностей, взглядов и неумение толерантно относиться к ним
• Агрессивность и виктимность
• Наличие у ребенка психических или физических изъянов
• Низкая самооценка
• Зависть
• Отсутствие предметного досуга

Если ваш ребенок столкнулся с буллингом…

Не все дети могут и хотят рассказывать родителям о своих проблемах, и чем старше ребенок, тем меньше вероятность, что он пожалуется родителям на происходящее. Стоит проявлять интерес к делам своего ребенка, но делать это ненавязчиво. Если он ничего сам не рассказывает, следует понаблюдать за ним.

В первую очередь надо сходить в школу, поговорить с учителями об отношениях своего ребенка с одноклассниками, посмотреть, как себя ведет ребенок в классе после уроков или на перемене, на праздниках: проявляет ли инициативу в общении, с кем общается он, кто общается с ним и т.д. Можно обратиться за помощью к школьному психологу, ему легче осуществлять наблюдение за детьми.

Необходимо обращать внимание на следующие симптомы у ребенка:

• неохотно идет в школу и очень рад любой возможности не ходить туда;
• возвращается из школы подавленным;
• часто плачет без очевидной причины;
• никогда не упоминает никого из одноклассников;
• очень мало говорит о своей школьной жизни;
• не знает, кому можно позвонить, чтобы узнать уроки, или вообще отказывается звонить кому-либо;
• ни с того ни с сего (как кажется) отказывается идти в школу;
• одинок: его никто не приглашает в гости, на дни рожде­ния, и он никого не хочет позвать к себе.

Родители также могут заподозрить, что ребенок подвергается буллингу, если у него вдруг появляются такие проблемы со здоровьем: как депрессия, бессонница, боли в животе, раздражительность.

Как помочь своему ребёнку, ставшему жертвой школьного буллинга

• прежде всего, понять истинную причину происшедшего с ним;
• убедиться, что ваш ребёнок действительно стал жертвой школьного буллинга;
• сообщить об этом учителю и школьному психологу;
• сообща найти пути выхода из сложившийся ситуации;
• если ребёнок был сильно напуган и потрясён случившимся, не отправлять его на следующий день в школу;
• при сильно пережитом стрессе попытаться перевести ребёнка в другой класс или даже в другую школу;
• в случае развития посттравматического стрессового синдрома немедленно обратиться к специалистам;
• ни в коем случае не игнорировать случившееся с ребёнком и не пускать всё на самотёк.
• успокоить и поддержать ребенка словами: «Хорошо, что ты мне сказал. Ты правильно сделал»; «Я тебе верю»; «Ты в этом не виноват»; «Ты не один попал в такую ситуацию, это случается и с другими детьми; «Мне жаль, что с тобой это случилось».

Советы подростку, оказавшемуся жертвой буллинга:

• Игнорируйте обидчика. Иногда простое игнорирование может стать наиболее эффективным решением. Задирам часто необходимо внимание. Не получив желаемой реакции, они могут просто сдаться и переключиться на другую жертву.
• Многие отказываются игнорировать издевательства, так как это кажется трусливым поведением. Но подумайте, действительно ли стоит связываться с хулиганами? Возможно, вам не нравится чувствовать себя трусом или слабаком, но почти всегда ваш ответ лишь ухудшит ситуацию. Агрессия лишь возрастет, и задира удвоит свои усилия. Попытайтесь не обращать на него внимания около недели и посмотрите, что из этого получится.
• Найдите силу в численности. Друзья – хороший способ противостоять задирам. Заручитесь поддержкой верных друзей. Например, если о вас распускают слухи, то держитесь тех друзей, которые отказываются верить в лживую болтовню. Будьте вместе во время обедов, на переменах и после уроков. Возможно, в их присутствии вас не станут задирать.
• Помимо уже имеющихся друзей, знакомьтесь с новыми людьми, имеющими схожие интересы. Можно записаться в интересующий вас кружок, секцию или спортивную команду. Это поможет вам расширить круг общения.
• Говорите о проблеме. Если вы стали жертвой травли, то важно озвучить эту проблему, рассказав о ней другу, родителям или школьному психологу. Так вам будет проще бороться со страхами и отчаянием. Научившись контролировать собственные эмоции, вы сможете найти решение проблемы с задирами.
• Умейте постоять за себя. Если игнорирование не работает, то вам нужно не давать себя в обиду. Часто задиры обращают внимание на людей, когда чувствуют, что те не смогут дать отпор. Для этого можно дома подготовить несколько моделей поведения, когда на вас будут «нападать» обидчики. Если вы окажетесь крепче ожидаемого, то ваш обидчик может отступить.
• Обратитесь к старшему. После пересечения определенной черты вы должны рассказать о травле кому-то из старших. Если задира продолжает изводить вас, несмотря на все попытки игнорировать или противостоять, то вы должны сообщить об этом.
• Родитель, учитель, классный руководитель, директор или другое авторитетное лицо должны вмешаться в ситуацию. Обратитесь к взрослому, которому вы доверяете, который сможет верно оценить ситуацию. Если вы знаете тех, кто видел агрессивное поведение или стал его жертвой, то попросите этих людей прийти на разговор вместе с вами.
• Научитесь уверенности в себе. Забияки часто выбирают себе жертву среди людей с низкой самооценкой. Проявляя уверенность, вы тем самым защитите себя от издевательств. Занимайтесь такими делами, которые повысят вашу самооценку и придадут уверенности в себе.

Повышение самооценки помогает противостоять обидчикам, но важно помнить, что агрессия происходит не по вашей вине. Вам никогда не помешает повысить самооценку и поднять себе настроение, вне зависимости от ситуации, чтобы вам было проще противостоять испытаниям. При этом не нужно считать, что издевательства порождены только вашей неуверенностью в себе. Часто обидчиков мучают проблемы в семье, а также проблемы личного характера. В таких случаях причинение вреда другим людям помогает снять эмоциональное напряжение и почувствовать себя более благополучным.

Психолог ЦДП «Юникс» Е.А. Гончарова

Буллинг. Признаки агрессора и жертвы

Существует универсальная памятка для родителей «Как понять, что Ваш ребенок агрессор или жертва в школьной травле». Ниже приведены пункты данной памятки.

Как догадаться, что ребенок может быть буллером (преследователем)?

1. Вспыльчив, неуравновешен (дерется, обзывается, ябедничает, кусается).

2. Типичным агрессором, как правило, является ребенок, более физически развитый, чем его сверстники, имеющий проблемы с успеваемостью, воспитывающийся в неблагополучной семье.

3. Ребенок с завышенной самооценкой, постоянно вступает в споры, конфликты со сверстниками и взрослыми.

4. В раннем возрасте начинает проявлять асоциальное поведение (курить, прогуливать уроки, пробовать алкоголь, наркотики, вымогать деньги у одноклассников и младших школьников).

5. Приносить домой дорогие безделушки, иметь собственные деньги, не объясняя причину их появления.

6. Группируется со старшими подростками.

7. Проявляются садистские наклонности.

8. В мгновение ока переходит от довольства к злобе.

9. В игре навязывает друзьям свои правила.

10. Злопамятен на мелкие обиды, вместо того чтобы забывать их.

11. Игнорирует указания и легко раздражается.

12. Ведет себя так, будто ищет повод к ссоре.

13. Не уважает родителей или не считается с ними, особенно с мамами.

Как догадаться, что ребенок – жертва буллинга?

1. Не приводит домой кого – либо из одноклассников или сверстников и постоянно проводит свободное время дома в полном одиночестве.

2. Не имеет близких приятелей, с которыми проводят досуг (спорт, компьютерные игры, музыка, долгие беседы по телефону),

3. Одноклассники редко приглашают его на дни рождения, праздники, или он сам никого не приглашает к себе, потому что боится, что ни кто не придет.

4. По утрам часто жалуется на головные боли, расстройство в желудке или придумывает какие – либо причины, что бы не идти в школу.

5. Задумчив, замкнут, ест без аппетита, неспокойно спит, плачет или кричит во сне.

6. У него наблюдается пессимистическое настроение, может говорить о том, что боится ходить в школу или покончит жизнь самоубийством.

7. Выглядит неудачником, В его поведении просматриваются резкие перемены в настроение.

8. Злость, обиду, раздражение вымещает на родителях, родственниках, более слабых объектах (младших братьях и сестрах, домашних животных).

9. Выпрашивает или тайно берет деньги, внятно не объясняет причину своего поступка (особую тревогу стоит проявить в том случае, когда исчезают крупные суммы денег, дорогие вещи, украшения – деньги могут быть использованы на откуп от вымогателей, покупку алкоголя, наркотиков).

10. Приходит домой с мелкими ссадинами, ушибами, его вещи выглядят так, словно кто-то ими вытирал пол; книги, тетради, школьная сумка находятся в аварийном состоянии.

11. Выбирает нестандартную дорогу в школу.

Прочитали список? Запомнили?

А теперь ВНИМАНИЕ, если вы будете ориентироваться только на этот список, вы можете не заметить, что ваш ребенок стал участником травли. Потому что агрессор и жертва могут выглядеть совсем иначе, чем в этих списках. А если ваш ребенок стал свидетелем травли, как считаете, вам важно об этом знать? Для них списка нет, а тем временем свидетели часто получают не меньшую травму, чем другие действующие лица.

Все эти признаки могу вам помочь только косвенно. Потому что, например, жертва травли может, вести себя довольно вызывающе с учителями, родителями, и совсем не выглядеть неудачником, потому что так он защищается (в списке этот признак агрессора).

А агрессор может быть вполне спокойным уравновешенным ребенком дома, но при этом его могут не приглашать одноклассники на мероприятия и дни рождения (признак жертвы в списке).

И жертва, и агрессор, и не связанные с травлей дети могут пробовать курить, прогуливать, пить алкоголь (признак агрессора в списке).

Агрессор, как и жертва может приходить домой в грязной растрёпанной одежде, потому что пока пинал по грязи портфель жертвы, сам весь испачкался (признак жертвы в списке).

Дети из экономически благополучных семей могут как раз травить детей из неблагополучных (в списке агрессор чаще из социально неблагополучной семьи).

Свидетель травли может стать тревожным, искать повод не ходить в школу, жаловаться на головную боль и потерю аппетита, так как все происходящее для него стресс (признак жертвы в списке).

Будьте внимательны к своему ребенку, стремитесь к доверительным отношениям с ним, поддерживайте его в трудных ситуациях!

молодых агрессоров и детей, которым они угрожают, — без вмешательства обе группы могут столкнуться с серьезными проблемами

БУФФАЛО, Нью-Йорк. Университет в Буффало заявляет, что последствия такого поведения настолько серьезны для всех вовлеченных сторон, что любой, кто его наблюдает, должен быть остановлен на своем пути.

Психолог развития Джейми М.Остров, доктор философии, доцент кафедры психологии Колледжа искусств и наук UB, изучает развитие подтипов агрессивного поведения у детей. Он говорит: «Родители и школы должны очень внимательно следить за поведением детей в этом отношении и ограничивать его, независимо от того, являются ли дети преступниками или жертвами, 4 или 14, и является ли поведение физическим или относительным, форма агрессии со стороны сверстников, которая использует устранение отношений («Мы не будем играть с вами!») как средства причинения вреда.

«Я не паникер, говоря, что без вмешательства и молодые агрессоры, и дети, которых они запугивают, могут столкнуться с очень серьезными проблемами социальной и психологической адаптации, — говорит он, — и даже жертвы совершают агрессию по отношению к другим».

Остров, автор нескольких статей на эту тему, в последнее время был главным исследователем двух обсервационных исследований агрессии, пола и социально-психологической адаптации у детей дошкольного возраста, опубликованных в журналах Early Childhood Research Quarterly и Social Development.

«Издевательства — это не случайные тычки под ребра», — говорит он. Это стойкое оскорбительное поведение, отмеченное физической агрессией или агрессией в отношениях.

«Это часто наблюдается среди детей школьного возраста, — говорит он, — но я и мои коллеги-исследователи из Университета Миннесоты продемонстрировали, что частая агрессия в отношениях и физическая агрессия может начаться уже в возрасте 2 с половиной лет и может продолжаться. относительно «стабильное» поведение в раннем детстве ».

«Если не лечить, — говорит он, — это может стать более проблематичным и серьезным по мере того, как дети переходят из раннего детства в среднее детство и юность.«

« Я не хочу сказать здесь, что ничто не работает с маленькими детьми, — говорит он, — но конкретные меры вмешательства не были изучены достаточно, чтобы определить, что работает в процессе развития и в различных контекстах ».

Остров говорит учителям и родители иногда усугубляют агрессию сверстников, говоря маленьким детям, чтобы они «использовали слова» вместо ударов и ударов кулаками. Это может спровоцировать агрессивно властного ребенка просто переключиться на различные инструменты манипуляции и доминирования: исключение, избегание, сплетни, распространение слухов и тому подобное. распространенные примеры агрессии в отношениях, которая может быть ужасно разрушительной.

«Что в конечном итоге необходимо решить, так это социально-когнитивные атрибуты и недостаток сочувствия, проявляемые такими детьми», — говорит он, имея в виду то, как они воспринимают, рассуждают, судят и идентифицируют себя с чувствами других в социальных ситуациях.

Он указывает на долгосрочные проблемы, с которыми сталкиваются жертвы, которые варьируются от сравнительно низкого уровня психологического благополучия и социальной адаптации до высокого уровня психологического стресса и неблагоприятных симптомов физического и психического здоровья.Он также указывает, что результаты могут быть долгосрочными.

Сами хулиганы тоже не собираются на пикник.

Остров говорит, что существует сильная корреляция между детской агрессией по отношению к сверстникам и правовыми или криминальными проблемами в подростковом и взрослом возрасте.

Исследование, проведенное в 1993 году психологом Дэном Олвеусом из Бергенского университета, Норвегия, ведущим экспертом в этой области, например, показало, что 60 процентов детей, охарактеризованных как хулиганы в шестом-девятом классах, имели по крайней мере одну судимость по возрасту. 24.Психологический опрос студентов Среднего Запада в 1994 году также показал, что хронические хулиганы, похоже, сохраняют свое поведение и в зрелом возрасте, уменьшая их способность развивать и поддерживать позитивные отношения.

Жертвы такого поведения часто опасаются школы и считают ее небезопасным и несчастным местом. Исследование, проведенное Национальной ассоциацией образования в 2002 году, показало, что 160 000 детей в США не посещают школу каждый день из-за запугивания со стороны сверстников.

Виктимизация также имеет тенденцию к усилению изоляции, потому что другие дети не хотят терять статус из-за связи с жертвами или сами рискуют подвергнуться издевательствам, а дети редко сообщают о таком поведении родителям или учителям.

«Некоторые дети, доведенные до предела своих возможностей, жестоко набросились на своих мучителей», — говорит Остров, отмечая несколько школьных стрельб, в том числе в Колумбайне и Падуке, Кентукки, которые были совершены детьми, над которыми издевались в течение многих лет. до убийств, но не нацеливались только на своих агрессоров.

«Запугивание не является оправданием для насильственной мести», — говорит он, но мы должны понимать, что повторяющееся социальное отчуждение и физическая виктимизация со стороны сверстников может вызвать чувство беспомощности и

ярости у жертв, у которых могут быть проблемы с контролем над импульсами или насилие или насилие. в противном случае неадаптивные черты личности.Мы знаем, что при достаточно сильном нажиме некоторые принимают ответные меры.

«Принимая во внимание все это, с издевательствами и агрессией со стороны сверстников следует бороться в самом начале жизни ребенка», — говорит Остров.

Он предлагает, чтобы, если их ребенок стал жертвой, родители должны научить его или ее эффективным стратегиям борьбы с агрессором, и все дети должны быть обучены выступать от имени детей, над которыми издеваются, и против самих издевательств.

«Очень важно, чтобы родители требовали от школ разработки комплексной образовательной политики в отношении такого поведения», — говорит Остров.

«Доступные исследования развития и клинические исследования показывают, что, по крайней мере, в отношении детей школьного возраста изменение школьного климата, непосредственная работа с агрессивными детьми для изменения их социальных когнитивных функций и вмешательство в случае возникновения агрессии могут быть жизнеспособным решением проблемы. это серьезная социальная проблема ».

University at Buffalo — ведущий научно-исследовательский государственный университет, крупнейший и наиболее обширный кампус в Государственном университете Нью-Йорка.

Подтипы жертв и агрессоров в детских группах сверстников

Бойвин М., Химел С. и Буковски В. М. (1995). Роли социальной изоляции, неприятия сверстников и виктимизации со стороны сверстников в прогнозировании одиночества и депрессивного настроения у детей. Развитие и психопатология, 7 , 765-786.

Google Scholar

Бауэрс, Л., Смит, П. К., и Бинни, В. (1994). Воспринимаемые семейные отношения хулиганов, жертв и хулиганов / жертв в среднем детстве. Журнал социальных и личных отношений, 11 , 215-232.

Google Scholar

Кой, Дж. Д., Додж, К. А., и Коппотелли, Х. (1982). Размеры и типы социального статуса: возрастная перспектива. Психология развития, 18 , 557-570.

Google Scholar

Coie, J. D., & Krehbiel, G. (1984). Влияние академического репетиторства на социальный статус малоуспевающих, социально отверженных детей. Развитие ребенка, 55 , 1465-1478.

Google Scholar

Крик Н. Р. и Гротпетер Дж. К. (1995). Относительная агрессия, гендерная и социально-психологическая адаптация. Развитие ребенка, 66 , 710-722.

Google Scholar

Уважаемый (1996). Атлас Южной Калифорнии . Лос-Анджелес: Центр исследований Южной Калифорнии, Университет Южной Калифорнии.

Google Scholar

Депол, Г. Дж. (1990). Шкала оценки СДВГ: нормативные данные, надежность и достоверность. Неопубликованная рукопись, Медицинский центр Массачусетского университета, Вустер.

Додж, К. А., Прайс, Дж. М., Кой, Дж. Д., и Кристопулос, К. (1990). О развитии агрессивных диадических отношений в группах мальчиков-сверстников. Human Development, 33 , 260-270.

Google Scholar

Эрон, Л.Д. (1987). Развитие агрессивного поведения с точки зрения развивающегося бихевиоризма. Американский психолог, 42 , 435-442.

Google Scholar

Эйзенберг, Н., и Фабес, Р. А. (1992). Эмоции, саморегуляция и социальная компетентность. Обзор личности и социальной психологии, 14 , 119-150.

Google Scholar

Грэм С., & Ювонен Дж. (1998). Самообвинение и виктимизация сверстников в средней школе: атрибутивный анализ. Психология развития, 34 , 587-538.

Google Scholar

Хаббард, Дж. А., и Кой, Дж. Д. (1994). Эмоциональные корреляты социальной компетентности в отношениях детей со сверстниками. Merrill-Palmer Quarterly, 40 , 1-20.

Google Scholar

Кливер, В., Лепор, С. Дж., Оскин, Д., и Джонсон, П. Д. (1998). Роль социальных и когнитивных процессов в адаптации детей к насилию в обществе. Журнал консалтинговой и клинической психологии, 66 , 199-209.

Google Scholar

Ковач М. (1985). Опросник детской депрессии. Вестник психофармакологии, 21 , 995-998.

Google Scholar

Куперсмидт, Дж.Б., Кой, Дж. Д., и Додж, К. А. (1990). Роль плохих взаимоотношений со сверстниками в развитии расстройства. В С. Р. Ашере и Дж. Д. Койе (ред.), Отвержение сверстников в детстве (стр. 274-305). Кембридж: Издательство Кембриджского университета.

Google Scholar

Куперсмидт, Дж. Б., Паттерсон, К., и Эйкхольт, К. (1989, апрель). Социально отвергнутые дети: хулиганы, жертвы или и то, и другое? Документ, представленный на проходящем раз в два года собрании Общества исследований в области развития детей, Канзас-Сити, Миссури.

Lagerspetz, K. M. J., Björkqvist, K., & Peltonen, T. (1988). Непрямая агрессия более характерна для женщин? Гендерные различия в агрессивности детей от 11 до 12 лет. Агрессивное поведение, 14 , 403-414.

Google Scholar

Ledingham, J. E. (1981). Модели развития агрессивного и замкнутого поведения в детстве: возможный метод выявления прешизофреников. Журнал аномальной детской психологии, 9 , 1-22.

Google Scholar

Ледингем Дж. Э. и Шварцман А. Э. (1984). Трехлетнее наблюдение за агрессивным и замкнутым поведением в детстве: предварительные выводы. Журнал аномальной детской психологии, 12 , 1-22.

Google Scholar

Нетер, Дж., Вассерман, В., и Катнер, М. Х.(1989). Модели прикладной линейной регрессии . Хоумвуд, Иллинойс: Ирвин.

Google Scholar

Olweus, D. (1978). Агрессия в школе: хулиганы и их мальчики для битья . Вашингтон, округ Колумбия: полушарие.

Google Scholar

Olweus, D. (1979). Устойчивость паттерна агрессивной реакции у мужчин: обзор. Психологический бюллетень, 86 , 852-875.

Google Scholar

Панак В. Ф. и Гарбер Дж. (1992). Роль агрессии, неприятия и атрибуции в прогнозировании депрессии у детей. Развитие и психопатология, 4 , 145-165.

Google Scholar

Паркер Дж. Г. и Ашер С. Р. (1987). Отношения со сверстниками, а затем и личная адаптация: подвержены ли дети с низким уровнем восприятия риску? Психологический бюллетень, 102 , 357-389.

Google Scholar

Перри, Д. Г., Кусел, С. Дж., И Перри, Л. К. (1988). Жертвы агрессии со стороны сверстников. Психология развития, 24 , 807-814.

Google Scholar

Перри Д. Г., Перри Л. К. и Кеннеди Э. (1992). Конфликт и развитие антиобщественного поведения. В C.U. Shantz & W. W. Hartup (Eds.), Конфликт в развитии детей и подростков (стр.301-329). Нью-Йорк: Издательство Кембриджского университета.

Google Scholar

Перри Д. Г., Уильямс Дж. К. и Перри Л. С. (1990). Восприятие сверстниками последствий, которые дети-жертвы создают для агрессоров. Развитие ребенка, 61 , 1310-1325.

Google Scholar

Поуп, A.W., & Bierman, K. L. (1999). Прогнозирование подростковых проблем со сверстниками и антиобщественной деятельности: относительные роли агрессии и дисрегуляции. Психология развития, 35 , 335-346.

Google Scholar

Рейнольдс К. Р. и Ричмонд Б. К. (1978). Что я думаю и чувствую: проверенная мера проявления тревожности у детей. Журнал аномальной детской психологии, 6 , 271-280.

Google Scholar

Шварц Д., Додж К. А. и Кой Дж. Д. (1993). Возникновение хронической виктимизации сверстников в игровых группах мальчиков. Развитие ребенка, 64 , 1755–1772.

Google Scholar

Шварц, Д., Додж, К. А., Кой, Дж. Д., Хаббард, Дж. А., Силлессен, А. Н. Х., Лемериз, Э. А., и Бейтман, Х. В. (1998). Поведенческие и социально-когнитивные корреляты агрессии и виктимизации в игровых группах мальчиков. Журнал аномальной детской психологии, 26 , 431-440.

Google Scholar

Шварц, Д., Додж, К. А., Петтит, Г. П., и Бейтс, Дж. Э. (1997). Ранняя социализация агрессивных жертв издевательств. Развитие ребенка, 68 , 665-675.

Google Scholar

Шварц Д., Макфадьен-Кетчум С. А., Додж К. А., Петтит Г. П. и Бейтс Дж. Э. (1998). Виктимизация сверстников как предиктор поведенческих проблем дома и в школе. Развитие и психопатология, 10 , 87-100.

Google Scholar

Шварц, Д., Макфадьен-Кетчум, С.А., Додж, К.А., Петтит, Г.С., и Бейтс, Дж. Э. (1999). Проблемы раннего поведения как предиктор последующей виктимизации группы сверстников: модераторы и посредники на путях социального риска. Журнал аномальной детской психологии, 27 , 191-201.

Google Scholar

Шилдс, А., и Чиккетти, Д. (1997). Регулирование эмоций у школьников: разработка и проверка нового критерия шкалы Q-sort. Психология развития, 33 , 906-916.

Google Scholar

Шилдс, А., и Чиккетти, Д. (1999). Реактивная агрессия среди детей, подвергшихся жестокому обращению: вклад внимания и нарушения регуляции эмоций. Журнал клинической детской психологии, 27 , 381-395.

Google Scholar

Шилдс, А., Чиккетти, Д., и Райан, (1994). Развитие эмоциональной и поведенческой саморегуляции и социальной компетентности среди детей школьного возраста, подвергшихся жестокому обращению. Развитие и психопатология, 6 , 57-75.

Google Scholar

Дети, которым заплатили за половые акты, были агрессорами, считает судья при вынесении приговора 67-летнему мужчине

1. Дом
2. Ежедневные новости
3. Дети, которым заплатили за половые акты, были агрессорами,…

Осуждение приговора / вынесение приговора

Дети, которым заплатили за половые акты, были агрессорами, считает судья при вынесении приговора 67-летнему мужчине

Дебра Кассенс Вайс

4 февраля 2019 г., 11:35 CST

Прокуратура округа Ливенворт, штат Канзас, рассматривает апелляцию после того, как судья предположил, что две девочки 13 и 14 лет стали агрессорами в сексуальном контакте с 67-летним мужчиной.

Судья Майкл Гиббенс в декабре приговорил Раймонда Содена к пяти годам и 10 месяцам тюремного заключения в соответствии с руководящими принципами штата. Теперь прокуроры и защитники интересов детей-жертв выражают озабоченность комментариями судьи во время слушания приговора, сообщает газета Kansas City Star.

Соден отказался от участия в конкурсе на то, чтобы уговаривать 13-летнюю девушку через Facebook Messenger и предлагать ей платить за обнаженные фотографии и половые акты с ней и ее друзьями.Соден якобы сказал полиции, что знал, что девушке 13 лет.

Канзас-Сити Стар получила стенограмму слушания. Гиббенс сказал, что 13-летняя девочка и еще 14-летняя девочка добровольно пошли в дом Содена и взяли деньги за сексуальные услуги.

«Я думаю, что 13-летняя девочка, предложившая то, что она предлагала за деньги, определенно является агрессором, особенно с учетом того, что именно ей пришлось ехать к г-ну Содену», — сказал Гиббенс.

Гиббенс прокомментировал заявление 13-летней девочки властям о том, что она чувствовала себя неуютно из-за инцидента, связанного с физическим контактом.

«Значит, ей неудобно из-за того, что она пошла добровольно, добровольно сняла с себя верх и за что ей заплатили?» — спросил Гиббенс.

«Да, судья. Ей тоже было 13 лет, и она по нашим законам ни на что не может согласиться », — ответил прокурор.

Судья также принял во внимание утверждения адвоката Содена о том, что девушки пытались организовать кого-то для ограбления Содена, и что у Содена было слабое здоровье и низкий интеллектуальный уровень.

Прокуратура добивалась приговора к 13 годам и 10 месяцам тюремного заключения, в то время как адвокат Содена требовал условного заключения, согласно Канзас-Сити Стар и более раннему сообщению Ливенворт Таймс.

Канзасский судья ошибся, назвав детей «агрессорами» в деле о сексе.

Судья округа Ливенворт Майкл Гиббенс совершил серьезную ошибку в декабре, когда смягчил приговор, вынесенный 67-летнему мужчине за домогательство несовершеннолетнего.

Законодатели Канзаса и судебные чиновники должны изучить дело, чтобы определить, следует ли ужесточить законы о вынесении приговоров или привлечь Гиббенса к дисциплинарной ответственности за свое решение.

Судья приговорил Раймонда Содена к 70 месяцам тюремного заключения за приставание к 13-летней девушке.Соден предлагал девушке платить за фото в обнаженном виде, а также за фотографии половых актов. Другие братья и сестры, в том числе 14-летняя девочка, были замешаны в деле.

Приговор Содена был на восемь лет меньше, чем наказание, предусмотренное в правилах штата по вынесению приговоров. Во время слушания приговора Гиббенс объяснил, почему.

«Я действительно считаю, что жертвы в этом случае … были скорее агрессором, чем участником преступного поведения», — сказал он, согласно протоколу слушания.

Если Гиббенс считает, что жертвы сексуального насилия над детьми каким-то образом являются агрессорами, ему не место на скамейке запасных.

Закон штата Канзас позволяет смягчить наказание, если «жертва была агрессором или участником преступного поведения».

Но приемлемое определение «агрессора» не может включать 13- или 14-летних детей в дело о вымогательстве. Они слишком молоды, чтобы понимать последствия сексуальных отношений со взрослым или давать согласие , фактов, которые судья должен был знать.

Соден, обвиняемый, знал, что ухаживает за 13-летней девочкой. Он знал, что поведение было неправильным. Он имел судимость. Судья все это знал, но смягчил приговор Содену из-за предполагаемой «агрессии» со стороны жертвы.

Это лазейка, которую должны закрыть законодатели Канзаса. Не совсем ясно, как жертва преступления могла быть «агрессором» почти в любом случае, но определенно несовершеннолетние, подвергшиеся насилию со стороны взрослых, не подпадают под эту категорию.

Судья сделал другие вопиющие заявления в ходе слушания, в том числе утверждал, что потерпевший, возможно, не получил травмы в результате инцидента.«Обычно я думаю, что вред, который может быть нанесен таким поведением, будет очень и очень существенным», — сказал судья. «Я не уверен, что это так в данном случае».

Для этого и других комментариев Канзасская комиссия по квалификационным требованиям судей должна рассмотреть его постановление либо посредством официальной жалобы, либо по собственной инициативе.

Прокурор пообещал рассмотреть кассационную жалобу. Эта апелляция должна быть рассмотрена, и Верховный суд штата должен вынести вердикт по приговору.

Избиратели округа Ливенворт могли убрать Гиббенса в урну для голосования, но он только что выиграл удерживающее голосование. Это означает, что следующий шанс удалить его не будет до 2022 года.

Есть другой путь: судья может уйти в отставку. Это отразит его понимание серьезности своей ошибки и ее влияния на сообщество, которому он служит.

Ни один взрослый не должен прибегать к сексу с несовершеннолетней девушкой. Такое поведение должно быть строго наказано. Гиббенс также должен быть привлечен к дисциплинарной ответственности за свое решение, а Законодательное собрание должно скорректировать правила вынесения приговоров, чтобы предотвратить еще одну серьезную ошибку.

Доктор Надин Коннелл нападает на хулиганов — Исследовательский отдел

Вы не совсем забыли об этом; в тот раз в начальной школе, когда тебя подбирали из-за одежды, которую ты носил, или из-за того, что твои оценки были недостаточно хорошими. Или, возможно, ваши оценки были на слишком хорошими.

Возможно, вы помните доктора Надин Коннелл, доцента криминологии, которая в прошлом году начала наш первый пост в блоге своим исследованием с помощью Mentor Maps. Член редакционной коллегии журнала Молодежное насилие и правосудие в отношении несовершеннолетних и вице-президент Юго-Западной ассоциации уголовного правосудия д-р.Недавнее исследование Коннелла позволяет глубже понять природу хулиганов и жизни тех, на кого они влияют. Работа доктора Коннелла, посвященная преступности среди несовершеннолетних, снижению преступности и злоупотребления психоактивными веществами в школах, а также повышению успеваемости, была опубликована в журнале Молодежное насилие и правосудие в отношении несовершеннолетних, Девиантное поведение и жертвы и правонарушители.

В своем интервью KERA вы заявили, что издевательства — это не единичный случай, а повторяющиеся действия со стороны преступника.Почему хулиган

задирает ?

Насколько мы можем судить, существует множество потенциальных причин, по которым молодые люди могут действовать как хулиганы. В исследовании, которое я провел с коллегой (Роберт Моррис, формально из UTD), мы обнаружили, что определенные детские переживания с большей вероятностью предсказывают издевательства в подростковом возрасте. Эти вещи могут включать в себя переживания, которые могут быть травмирующими для молодого человека, например, наличие у брата или сестры обширного заболевания или проблемы с друзьями в школе. Это говорит о важности того, как жизненные обстоятельства человека могут повлиять на его поведение.Этот тип исследования того, что предсказывает издевательства среди подростков, действительно важен, потому что он открывает возможности для предотвращения и вмешательства. Чем больше мы можем сделать для раннего вмешательства в поведение, тем больше у нас будет возможностей помочь детям и подросткам, а также ограничить негативные последствия как для хулиганов, так и для жертв.

В целом, ученики, скорее всего, запугивают по тем же причинам, по которым они действуют другими способами, включая поиск и потребность во внимании, подражание поведению, которое они видят со стороны взрослых, принимающих участие, и преодоление сложности социальных отношений подростков.И важно отметить, что некоторые молодые люди являются хулиганами, потому что они агрессивны (из-за множества факторов), а издевательства — это просто еще одна форма агрессии.

Интернет существенно изменил облик издевательств. По каким признакам следует проявлять осторожность родителям или ученикам с младшими братьями и сестрами, чтобы предотвратить агрессию и / или помочь с ней?

Важно всегда следить за тем, как ваш ребенок пользуется Интернетом. Родители должны ограничивать все использование компьютера центральным местом семьи, чтобы иметь возможность контролировать использование Интернета и компьютера.Также важно иметь копии паролей и сообщить детям, что в случае возникновения проблем учетные записи (например, Facebook, Instagram и Twitter) будут контролироваться. Подростковый возраст — это время, когда детям нужна уединенность, но для того, чтобы получить эту конфиденциальность, они должны показать родителям, что они этого заслуживают.

Родители должны знать об изменениях личности своего ребенка и его интересе к школе или другим занятиям. Дети, над которыми издеваются, с большей вероятностью откажутся от занятий, начнут стараться не ходить в школу (например, симулировать болезнь в течение длительного времени или очень часто может быть признаком того, что в их школьной жизни что-то изменилось) и внезапно перестают хотят пообщаться со своими друзьями.Внезапные изменения личности, академические изменения или внезапные перемены в дружбе также являются признаками того, что в школе или в жизни ребенка может происходить что-то неприятное.

Родители должны вмешиваться, когда становится очевидным, что академической жизни ребенка наносится ущерб, когда существует какой-либо потенциал физического вреда или когда изменения личности начинают оказывать негативное влияние на жизнь ребенка (проявляются признаки депрессии, пропускаются ранее приятные моменты). занятия или больше нет друзей, с которыми можно было бы проводить время).

Есть ли разница между издевательствами среди детей и подростков и издевательствами среди взрослых?

Есть некоторые споры о том, являются ли взрослые хулиганами. Или, возможно, точнее, ведутся споры о том, следует ли применять этот термин к взрослым и молодежи. Я лично считаю, что к издевательствам среди детей и подростков нужно относиться иначе, чем к издевательствам между взрослыми. Большая разница в структурах власти. Дети и подростки обладают очень небольшой автономией и властью над своими обстоятельствами, поэтому, когда издевательства пагубно сказываются на их жизни (например, их школьный опыт), они не могут предпринять никаких шагов, чтобы что-то изменить.Ребенок не может решить сменить школу или перейти в другой класс. Даже если ребенок жалуется, все равно нет гарантии, что что-то будет сделано для исправления ситуации. Поэтому им действительно необходимо получить помощь от окружающих их взрослых, а также для нас, взрослых, убедиться, что мы активно наблюдаем за детьми, чтобы убедиться, что они остаются в безопасности и не становятся жертвами.

Со взрослыми все немного иначе. Во-первых, я хочу прояснить, что взрослые абсолютно агрессивны и беспокоят.Возраст не всегда означает, что люди научились лучше себя вести! Разница в том, что у взрослых есть некоторая свобода действий — существуют структуры и институты, которые позволяют справляться с ситуациями, в которых другие взрослые действуют агрессивно. Существует множество законов, регулирующих такое поведение. Есть кадровые службы. И взрослые могут уйти. Они могут решить, что их рабочее место слишком враждебно, и выбрать работу в другом месте. Этот выбор может иметь последствия, но у него гораздо больше вариантов, особенно вариантов, которые систематизированы и четко определены, чем у молодежи и подростков.К плохому поведению взрослых следует подходить и наказывать соответствующим образом, но я думаю, что мы должны называть поведение взрослых тем, чем оно является: домогательствами.

И да, поскольку я знаю, что кому-то интересно, возможно, что молодые люди, которые запугивают, вырастут и станут агрессивными взрослыми. В исследовании, которое провели я и некоторые мои коллеги, Алекс Р. Пикеро (UTD), Николь Пикеро (UTD), Дэвид Фаррингтон (Кембриджский университет) и Уэсли Дж. Дженнингс (Университет Южной Флориды) показали, что мужчины, сообщавшие о том, что 14-летние чаще совершали серьезные правонарушения во взрослом возрасте.Таким образом, определенно существует потенциал для непрерывного поведения, что является еще одной причиной, по которой мы должны инвестировать в усилия по раннему выявлению и профилактике.

Какие ресурсы вы бы предложили тем, кто подвергается насилию, чтобы помочь им разрешить насилие и справиться с травмой?

Я бы порекомендовал родителям не бояться спрашивать учителя своего ребенка о поведении своего ребенка и слушать, что он / она говорит. Учителя могут быть отличным первым источником информации и часто могут обнаружить признаки проблемы еще до того, как ребенок расскажет об этом своим родителям.Педиатры и семейные врачи могут предоставить информацию о ресурсах и направлениях к другим специалистам, если проблема достигает такого уровня беспокойства. В этом случае ваш семейный врач может помочь направить вас к соответствующему специалисту в области психического здоровья. Не бойтесь просить о помощи — независимо от того, считаете ли вы, что ваш ребенок является жертвой, или думаете, что ваш ребенок причиняет боль другим, есть варианты. Поговорите со своими семейными врачами о том, какие варианты лучше всего подходят для вашей семьи.

И родители должны помнить, что, хотя в данный момент это сложно, детям полезно испытать некоторые трудности и разочарования (например, проиграть в игре или научиться справляться с спором с другом), потому что это помогает в решении проблем. навыки в долгосрочной перспективе и помогут вашему ребенку стать более успешным взрослым.

Проект C.A.R.E.

Проактивные агрессоры Теория социального обучения Бандуры (1973) обеспечивает основу для анализа проактивно агрессивного поведения. Теория утверждает, что агрессивному поведению можно научиться, подражая другим (например, членам семьи). Выгоды, полученные от агрессии, побуждают агрессора имитировать и повторять такое поведение. Проактивные агрессоры также связаны с нарушением шагов в модели обработки социальной информации (SIP) (Crick & Dodge, 1996; Dodge & Coie, 1987).Проактивные агрессоры демонстрируют искаженное социально-когнитивное мышление, когда они пытаются генерировать и выбирать соответствующие реакции на воспринимаемые социальные события. Они склонны использовать инструментальную агрессию как средство получения вознаграждения от других (Arsenio, Adams & Gold, 2009; Crick & Dodge, 1996). Характеристики проактивных агрессоров Чисто проактивные агрессоры относительно редки, чем чисто реактивные агрессоры. Они могут быть психопатами и как таковые могут совершать тяжкие преступления (например,g., убийство, грабеж и правонарушение) (Bas & Kabasakal, 2010; Munoz, Frick, Kimonis, & Aucoin, 2008;). Проактивные агрессоры полагают, что они получают выгоды, такие как власть и контроль над другими, своим агрессивным поведением. Следовательно, инструментальные цели и мотивации подкрепляют их агрессию (Dodge, 1991). Проактивные агрессоры, как правило, спокойны и рациональны (Crick & Dodge, 1996; Roland & Idsoe, 2001) и являются типичными хулиганами. У них сильное желание контролировать других, часто они эгоцентричны и им не хватает сочувствия к своим жертвам (Olweus, 1978, 1994; Wong & Lo, 2002). Как правило, их опасаются сверстники активных агрессоров. Некоторые опасаются, что агрессоры извлекут из них выгоду, поэтому избегают оставаться с ними наедине. Другие присоединяются к издевательствам и считают активного агрессора своим лидером. Они надеются получить выгоду во время издевательств или просто избежать издевательств, что приводит к худшим последствиям. Некоторые исследования показали, что активные агрессоры более склонны к преступному поведению. Они будут подрывать школьные правила и дисциплину, совершать неправомерные действия и использовать свой интеллект для ненадлежащего поведения с целью получения пособий (Crick & Dodge, 1996).Их также называют «умными», потому что они, как правило, обладают превосходными словесными способностями, лидерскими качествами, юмором и отличными коммуникативными навыками (Arsenio, Adams & Gold, 2009; Poulin & Boivin, 2000a, 2000b). Кроме того, проактивные агрессоры умеют скрывать свое агрессивное поведение, чтобы родители и учителя не подозревали об их агрессии (McAdam & Schmidt, 2007). Семейное прошлое активных агрессоров, как правило, более сложное.Их родители также склонны к агрессии, а некоторые сами являются активными агрессорами. Они плохо заботятся о своих детях и могут даже отвергнуть их. Роль отца слабая, и он редко занимается воспитанием детей. Мать часто не может научить своих детей, проявляет снисходительность (Curtuer-Smith, 2000) и проводит с ними очень мало времени. Такие родители очень терпимы к агрессии своих детей и даже «нормализуют» ее (McNamara & McNamara, 1997), тем самым поощряя и поощряя агрессивное поведение детей.Сюй, Фарвер и Чжан (2009) обнаружили, что снисходительное воспитание связано только с проактивной агрессией. Чрезмерная защита или снисходительное воспитание могут усилить проактивную агрессию детей. Другие исследования выявили несоответствия в стилях воспитания отцов и матерей активных агрессоров (Carney & Merrell, 2001). Родители часто эмоционально нестабильны и могут ругать и бить своих детей, когда они взволнованы. В ответ их дети учатся реагировать агрессивным поведением (Роберт, 2000), которое затем может превратиться в способ получения пособий.Таким образом, привычка и вера в насилие и агрессию для достижения своих целей передаются от одного поколения к другому. Несколько исследований показали, что около трети активных агрессоров страдают синдромом дефицита внимания, 12,5% страдают депрессией и 12,5% страдают оппозиционным расстройством поведения. У большинства проактивных агрессоров есть личностные дефекты (Kumpulainen, Rasanen, & Puura, 2001), которые заставляют их думать, что их агрессивное поведение является подходящим способом урегулирования межличностных отношений (Andreou, 2001).Проактивные агрессоры также более склонны к злоупотреблению наркотиками, что является более острым, чем с реактивными агрессорами и агрессивными и пассивными жертвами (Kaltiala-Heino, Rimpela, & Rimpela, 2000). Подростки, которые проявляют агрессивное поведение, с большей вероятностью совершат преступление до 30 лет (Roberts, 2000). В более раннем исследовании Корнелла, Уоррена, Хока, Стаффорда, Орама и Пайна (1996) сообщалось, что активные агрессоры имеют некоторые общие черты с психопатами, и что у психопатов больше шансов совершить убийство, чем у «нормального» населения (Egger, 2002; Эронен, 1995; Файерстоун, Брэдфорд, Гринберг, Лароз и Карри, 1998; Гаконо, Мелой, Шеппард и Спет, 1995; Геберт, Вернон и Турко, 1997; Хики, 1997; Келлехер и Келлехер, 1998; Шурман-Кауфль в, 2000; Ярвис, 1995). Майк (псевдоним) — студент, который повторяет форму 1. Его родители разлучены. Майк живет со своим отцом и его подругой. Он часто угрожает и даже бьет своих более слабых одноклассников в школе. После школы он слоняется по жилым массивам и часто поздно вечером уходит домой. Во время группового вмешательства Майк поделился своим опытом издевательств. Однажды он и его друзья (всего около десяти человек) встретили на баскетбольной площадке мальчика, который ему не нравился.Майк предложил мальчику поиграть в баскетбол. Во время матча Майк намеренно сильно ударил мальчика ногой по ноге, в результате чего он почувствовал сильную боль и злился. Затем он собрал своих друзей и угрожал мальчику, убеждая его, что несчастные случаи на баскетбольном матче — это нормально. Майк сказал, что он очень обрадовался и почувствовал удовлетворение, когда увидел, насколько напуган мальчик. Он рассказал о своей убежденности в том, что его поведение может заставить того, кто ему не нравится, бояться его. Из случая Майка мы видим, что он сначала оценил окружающую среду, такую ​​как количество людей в его собственной банде, другой стороне и место происшествия (например, люди часто сталкиваются во время баскетбольного мяча). суд, поэтому, когда Майк напал на свою жертву, было бы легко убедить других, что это была обычная авария). Затем он объективно проанализировал, можно ли получить какое-либо преимущество от нападения или запугивания жертвы, и, подумав рационально, выбрал свой метод агрессии.Майк также оценил риск своего агрессивного действия, пытаясь создать правдоподобное объяснение, чтобы он мог защитить себя, если другие узнают. Наконец, Майк определил наиболее эффективные средства агрессии и использовал свой «авторитет», чтобы убедить жертву и своих сверстников в своей силе. Из этого инцидента ясно, что Майку не хватало сочувствия к другим людям и почти не было эмоциональной реакции. Майк обладал ясным острым умом и действовал осторожно. Его действия мешали другим обнаружить его поведение и наказать его.Он действовал за кулисами, координировал работу организованной группы, а затем спланировал и организовал издевательства, чтобы добиться власти. Он типичный активный агрессор. В начало

детей-жертв сексуальной эксплуатации получают смешанные сообщения: если мы не «агрессоры», то почему нас арестовывают?

В феврале канзасский судья Майкл Гиббенс подвергся критике в национальных новостях за утверждение, что две девочки в возрасте 13 и 14 лет действовали как «агрессоры» в ситуации эксплуатации, в которой им заплатил 67-летний мужчина Юджин Соден. заниматься сексом.Хотя общественная реакция на постановление Гиббенса была достаточно жесткой, в действительности его решение отражает гораздо больший социальный и правовой парадокс.

Сообщая о своем решении, Гиббенс неоднократно заявлял, что девочкам был причинен меньший вред, потому что, по его мнению, они действовали «добровольно» и им заплатили. Говоря о 13-летнем мальчике, Гиббенс спросил:

«Значит, ей неудобно из-за чего-то, на что она пошла добровольно, добровольно сняла верх и за что ей заплатили?»

«Интересно, какая травма действительно была у этой жертвы при тех специфических обстоятельствах?»

Как общество, мы должны спросить, почему деньги очищали то, что в любых других обстоятельствах считалось бы изнасилованием детей? И что еще важнее, как обмен денег так резко изменил повествование, что детей охарактеризовали как агрессоров преступников, жертвами которых они стали?

Ответ заключается в парадоксе, когда жертвы торговли детьми в целях сексуальной эксплуатации подвергаются законному задержанию и, как следствие, социальной стигматизации.В 25 штатах, включая Канзас, несовершеннолетним, подвергшимся коммерческой сексуальной эксплуатации, по-прежнему разрешается привлекать к ответственности и преследовать в судебном порядке за проституцию и торговлю людьми, несмотря на федеральные законы и законы штата, которые признают этих несовершеннолетних жертвами торговли детьми в целях сексуальной эксплуатации. Этот парадокс все еще существует, несмотря на рост осведомленности и принятие конкретных законов по защите детей от таких преступлений за последние пару десятилетий.

Совсем недавно, в 2018 году, Shared Hope International присвоила Канзасу оценку «А» за наличие строгих законов, направленных на борьбу с торговлей детьми в целях сексуальной эксплуатации.Тем не менее, даже в пределах штата, получившего оценку «А», более 79 несовершеннолетних жертв торговли людьми в период с 2013 по 2018 год содержались в центрах содержания под стражей для несовершеннолетних, приговоренных в среднем к 33 дням. Криминализация молодежи, которая пережила ужасы коммерческой сексуальной эксплуатации и часто пережила травматический опыт, предшествовавший эксплуатации, является не только серьезнейшим проявлением несправедливости, но и лишает выживших получение критически важных услуг и постоянной специализированной помощи.

Законы и порядок их применения должны отражать взгляды и убеждения сообщества.

Закон штата Канзас устанавливает возраст согласия на уровне 16 лет в явном признании того, что сексуальный контакт между взрослым и несовершеннолетним не является добровольным. Несмотря на этот давно действующий закон и возросшее понимание разрушительных последствий сексуального насилия, обвинения жертвами торговли людьми с целью сексуальной эксплуатации остаются. Комментарии Гиббенса в отношении детей в данном случае отражают культуру, которая стремится уменьшить или оправдать вред покупателей и обидчиков, возложив ответственность на жертв.Реакция граждан, в которых почти половина комментариев в социальных сетях возлагает вину на несовершеннолетних и использует такие термины, как «правонарушитель», «неконтролируемый», «беспорядочный секс», «проститутка» и «выбор», проливает свет на реальность. этого разъединения. Иллюстрируя это далее, в ответ на постановление Гиббенса, генеральный прокурор Канзаса Дерек Шмидт предложил новый закон, который не позволит судьям смягчать приговоры для взрослых сексуальных преступников, потому что ребенка заклеймили «агрессором». Законодатели Канзаса отклонили законопроект.

Таким образом, среди кампаний по повышению осведомленности о торговле людьми и необычных сборов средств, мы, канзасцы, должны спросить себя: как мы на самом деле относимся к людям, которые стали жертвами торговли людьми и пережили ее? Если нам действительно не все равно, как нам изменить нашу культуру, чтобы признать всех переживших сексуальное насилие, включая торговлю детьми в целях сексуальной эксплуатации, безоговорочно безупречными в поведении, которое представляет собой саму их виктимизацию? Как мы можем гарантировать, что жертвам будут предоставляться услуги, защита и ответные меры, свободные от осуждения и несправедливости, при одновременном развитии способов привлечения к ответственности правонарушителей?

Мы должны положить конец парадигмам, практикам и политикам, которые позволяют криминализировать выживших за то, что они пережили свою виктимизацию, в то время как преступники получают пропуск.Вместо этого мы должны верить опыту детей, ставших жертвами сексуальной эксплуатации в коммерческих целях, и утверждать истину об их невиновности. Мы должны защитить выживших и предоставить доступ к комплексным услугам. Мы должны требовать справедливости.

Для получения дополнительной информации посетите Центр по борьбе с торговлей людьми (CCHT) и Shared Hope International.

Об авторах:

Линда Смит работала законодателем штата и членом Конгресса от Вашингтона (1983–1998 годы).Она основала Shared Hope в 1998 году.

Д-р Карен Кантриман-Росвурм — исполнительный директор-учредитель Центра по борьбе с торговлей людьми (CCHT), а также доцент Школы социальной работы Университета штата Уичито. Основываясь на собственном жизненном опыте преодоления улиц и систем, доктор Росвурм имеет более двух десятилетий личной, профессиональной практики и опыта исследований на уровне сообществ в Движении по борьбе с торговлей людьми.

.