Научно-исследовательская работа «Заповеди Корнея Чуковского»
Муниципальное бюджетное общеобразовательное учреждение
«Арская средняя школа №7»
Арского района Республики Татарстан
Заповеди Корнея Чуковского.
Исследовательская работа
ученицы 8 б класса
Валеевой Дины
Руководитель:
учитель русского языка и литературы
Загидуллина Гульшат Ринатовна
Арск 2012
Оглавление.
I.Введение. 2
II.Основная часть:
- Фольклор в произведениях Чуковского 3
- Заповеди Корнея Чуковского. 4
III. Заключение. 8
IV. Список использованной литературы. 9
Введение.
Детское чтение — это один из важнейших этапов знакомства с окружающим миром, и подходить к выбору литературы для ребенка нужно очень осторожно и внимательно. В силу подобных причин, изучение детской литературы никогда не потеряет своей актуальности.
Корней Иванович Чуковский… Это имя знакомо всем: и взрослым, и детям. Его произведения «Мойдодыр», «Муха-Цокотуха», «Бармалей» читали в детстве не только мои мама и папа, но и бабушка с дедушкой. На них вырастет ещё не одно поколение. В чём причина такой популярности, такого признания? Почему его стихи так любят дети, запоминают и уже никогда не забывают?
Перечитывая «Собрание сочинений» Чуковского, я нашла интереснейшую книгу, которую Чуковский писал на протяжении 60 лет, книгу «От двух до пяти». Создание ее началось с разговора о детской речи. А со временем превратилась в фундаментальный труд о самом ребенке, его психике, об освоении им окружающего мира, о его творческих способностях. В этой книге есть глава, которая называется «Заповеди для детских поэтов». Прочитав эту главу, я узнала, что Чуковский начинал свою деятельность как критик. В этой работе он также рассматривает творчество Петра Ершова, Сергея Михалкова, Агнии Барто, Александра Пушкина и… детей. Корней Чуковский выражает мнение о том, что писать для детей надо как-то особенно, потому он вывел свои заповеди, показав их применение в детских произведениях перечисленных выше авторов. И мне стало очень интересно выяснить: как Корней Чуковский писал свои стихи для маленьких детей? Руководствовался ли он собственными заповедями? Эту проблему я и решила исследовать в своей работе. Объектом исследования является творчество замечательного детского поэта, предметом исследования являются его стихотворения для детей.
Цель моей работы – выявить использование сформулированных Чуковским правил (заповедей) в его же творчестве.
Для реализации этой цели были поставлены следующие задачи:
— изучить работу Чуковского «Заповеди для детских поэтов»;
— перечитать стихотворения поэта;
— проанализировать отрывки из его стихотворений;
— подвести итоги исследования.
В ходе работы возникла гипотеза: Корней Чуковский умел писать для детей и руководствовался теми правилами, которые рассматривал в главе «Заповеди для юного поэта» из книги «От двух до пяти».
Для рассмотрения проблемы, в данной работе использовался основной метод: анализ литературного источника.
Основная часть.
1. Фольклор в творчестве Чуковского.
Как было сказано во введении, Корней Иванович Чуковский в книге «От двух до пяти» дал советы начинающим поэтам. Рассмотрим некоторые заповеди и попробуем привести примеры из произведений Чуковского.
Корней Чуковский всегда подчёркивал связь детской поэзии с фольклором. Народ в течение многих веков выработал в своих песнях, сказках, былинах, стихах идеальные методы художественного и педагогического подхода к ребёнку, и современному поэту следует учитывать этот тысячелетний опыт. «Мы должны учиться у народа»*, — так рассуждает поэт. И мы видим, что в его стихотворениях для детей эта связь видна всегда. Об этом свидетельствует наличие в произведениях повторов, считалок, загадок, звукоподражаний. Во все времена разгадывание загадок не было пустым времяпрепровождением: загадка заставляет работать ум и воображение. И загадки Чуковского — прекрасный тому пример.
Был белый дом,
Чудесный дом,
И что-то застучало в нём.
И он разбился, и оттуда
Живое выбежало чудо-
Такое тёплое, такое
Пушистое и золотое.
(Яйцо и цыплёнок)
(3, том 1, стр. 323)
Я одноухая старуха,
Я прыгаю по полотну.
И нитку длинную из уха,
Как паутину я тяну.
(Иголка с ниткой)
(3, том 1, стр.329)
В стихотворении «Путаница» Чуковский использует неоднократное звукоподражание:
Свинки замяукали:
Мяу, мяу!
Кошечки захрюкали:
Хрю, хрю, хрю!
Уточки заквакали:
Ква, ква, ква!
Курочки закрякали:
Кря, кря, кря!
(3, том 1, стр. 221)
_______________________________________________________* «Собрание сочинений», том 1, стр. 703.
2. Заповеди Корнея Чуковского
В своей первой заповеди Корней Чуковский пишет, что стихи для детей должны быть «графичны», то есть должен быть богатый материал для художника. Чуковский считает непригодными для детей те стихи, к которым художник не может нарисовать картинки. Сюжет стихотворения для детей должен быть разнообразен, иллюстраций к этим стихам должно быть много, чтобы ребёнок мог не только слышать, но и видеть всё, что происходит. «Там, где этого нет, детские стихи «не работают»*,- пишет поэт. К стихам Корнея Чуковского можно нарисовать не одну картину. Возьмём для примера стихотворение «Тараканище»:
Ехали медведи
На велосипеде.
А за ними кот
Задом наперёд.
А за ним комарики
На воздушном шарике.
Зайчики в трамвайчике,
Жаба на метле…
(3, том 1, стр. 173)
При чтении каждого двустишия перед глазами встаёт картина! Я решила посчитать, сколько картинок смог бы нарисовать художник к стихотворению «Муха – Цокотуха». У меня получилось не меньше 25!
Вторая заповедь перекликается с первой: в произведениях для детей должна прослеживаться наибыстрейшая смена образов. Это правило легко просматривается в любом стихотворении Корнея Чуковского. Одни образы сменяются другими, не менее интересными:
Скачет сито по полям,
А корыто по лугам.
За лопатою метла
Вдоль по улице пошла.
Топоры-то, топоры
Так и сыплются с горы.
Испугалася коза,
Растопырила глаза.
(3, том 1, стр. 226 «Федорино горе»)
Или в стихотворении «Муха-Цокотуха» появляется Муха, следом – тараканы, букашки, блошки, пчела, бабочки. Неожиданно появляется образ грозного Паучка и спасителя Комара. Наибыстрейшая смена образов неоспорима.
____________________________________________________________
* «Собрание сочинений», том 1, стр. 705.
Третья заповедь Чуковского гласит о том, что поэзия для детей должна быть лирична. В стихотворениях должны быть и пляски, и песни. Трудно не запеть и не заплясать, когда читаешь концовку стихотворения «Федорино горе»:
И обрадовались блюдца:
Дзынь-ля-ля! Дзынь-ля-ля!
И танцуют и смеются:
Дзынь-ля-ля! Дзынь-ля-ля!
(3, том 1, стр. 232)
Тара-ра, тара-ра,
Заплясала мошкара.
(…)
Вы букашечки,
Вы милашечки,
Тара-тара-тара-тара-таракашечки!
(3, том 1, стр. 194 «Муха-Цокотуха»)
Подвижность и переменчивость ритма, по четвёртой заповеди Чуковского, делает стихотворение соответствующим смене эмоций.
Но вот из-за Нила
Горилла идёт,
Горилла идёт,
Крокодила ведёт.
(двустопный амфибрахий)
Добрый доктор Айболит
Крокодилу говорит:
«Ну, пожалуйста, скорее
Проглотите Бармалея
(Четырёхстопный хорей)
(3, том 1, стр. 218 «Бармалей»)
Повышенная музыкальность поэтической речи – пятая заповедь. Чем можно добиться музыкальности? Не должно быть много согласных, особенно идущих подряд. Именно это создаёт текучесть, плавность звуков. Только такие стихи могут зажечь малолетние сердца. Просмотрим отрывок из стихотворений Чуковского «Телефон»:
И такая дребедень
Целый день:
Динь-ди-лень,
Динь-ди-лень,
Динь-ди-лень!
То тюлень позвонит, то олень.
(3, том 1, стр. 203)
Согласитесь, что пропеть эти строки очень просто! Или отрывок из Бармалея»:
Африка ужасна,
Да-да-да!
Африка опасна,
Да-да-да!
Не ходите в Африку,
Дети, никогда!
(3, том 1, стр. 213)
Шестая заповедь: стихотворения для детей должны иметь очень близкую рифму. Вероятно, это то, что мы называем смежной рифмой. Посмотрим, как всё происходит в стихотворениях Чуковского. Открываем книгу и читаем отрывок из «Мухи – Цокотухи»:
Муха, Муха-Цокотуха,
Позолоченное брюхо!
Муха по полю пошла,
Муха денежку нашла.
Пошла Муха на базар
И купила самовар.
(3, том 1, стр. 190)
Стихотворения «Чудо – дерево», «Тараканище», «Мойдодыр» и многие другие написаны с учётом этого правила.
Седьмая заповедь тесно связана с шестой. Корней Чуковский считает, что слова, служащие для рифмовки, являются в детских стихотворениях носителями смысла всей фразы. Чуковский говорит, что это правило он не нарушает ни при каких обстоятельствах. И признаётся, что часто проверяет стихи других детских поэтов, закрывает рукой половину страницы: понятна ли основная мысль?* Попробуем сделать так же. «Цокотуха…Брюхо… Пошла… Нашла… На базар… Самовар…» В целом, получается понятно.
Восьмая заповедь состоит в том, что каждая строка детских стихов должна жить собственной жизнью, каждая стих является законченным предложением. Поэтому чаще всего поэт пишет двустишием:
А потом позвонили зайчатки:
— Нельзя ли прислать перчатки?
А потом позвонили мартышки:
— Пришлите, пожалуйста, книжки!
(3, том 1, стр. 201, «Телефон»)
Двустишия использованы поэтом в некоторых частях стихотворений «Тараканище», «Муха-Цокотуха», «Чудо-дерево».
____________________________________________________________
«Собрание сочинений», том 1, стр. 709.
Очень интересна девятая заповедь: не загромождать свои стихи прилагательными! Эпитет – результат более глубокого ознакомления с предметом, это плод опыта, исследования, совершенно недоступного маленьким детям. Эпитеты нужны в стихотворениях для уже более взрослых детей, а маленькие дети интересуются действиями, быстрой сменой событий. А значит больше глаголов и меньше прилагательных:
Одеяло
Убежало,
Улетела простыня,
И подушка,
Как лягушка,
Ускакала от меня!
(3, том 1, стр. 181, «Мойдодыр»)
Повернулся,
Улыбнулся,
Засмеялся
Крокодил.
И злодея
Бармалея,
Словно муху,
Проглотил!
(3 том 1, стр. 219,«Бармалей»)
В своей десятой заповеди Чуковский говорит о том, что стихи должны быть игровыми, так как вся деятельность маленьких детей выливается в форму игры. «Ребёнок, — говорил Максим Горький, — до десятилетнего возраста требует забав. Он хочет играть, он играет всем и познаёт окружающий его мир прежде всего и легче всего в игре. Он играет и словом и в слове. Именно на игре словом ребёнок учится тонкостям языка. Звуковые и словесные игры чрезвычайно полезны, ведь в фольклоре детей всего мира они занимают заметное место»*. С великим удовольствием я читаю игровые стишки Корнея Чуковского о лягушках, впервые увидевших черепаху:
И они закричали от страха:
— Это ЧЕ!
— Это Ре!
— Это Паха!
— Это Чечере…папа…папаха…
(3, том 1, стр. 198)
Или момент появления таракана в стихотворении «Тараканище»:
Но, увидев усача,
(Ай-ай-ай!)
Звери дали стрекача,
(Ай-ай-ай!)
(3, том 1, стр. 175)
______________________________________________________________
* «Собрание сочинений», том 1, стр. 715.
А вот изображение самовара из «Федорино горе»:
И в железную трубу:
«Бу-бу-бу! Бу-бу-бу!»
(3, том 1, стр. 227)
Одиннадцатая заповедь, которую мы рассмотрим: поэты не должны забывать о «стиховом воспитании». Мало-помалу каждый поэт должен нарушать некоторые из этих заповедей, чтобы подготовить ребёнка к литературе более серьёзной. Эта заповедь, как показало знакомство со стихами, Корней Чуковский выполняет.
Заключение.
Итак, мы видим, что стихи для детей нужно писать каким-то особенным способом – иначе, чем пишутся другие стихи. И мерить их нужно особенной меркой. Не всякий даже даровитый поэт умеет писать для детей. Но мы с уверенностью можем сказать, что Корней Иванович Чуковский относится к тем немногим поэтам, которые сумели навсегда завладеть сердцами малышей. Моя гипотеза оказалась верна: Корней Чуковский выработал «заповеди» не только для других поэтов, но и сам писал, руководствуясь ими. Возможно, именно благодаря заповедям для юных поэтов стихотворения Чуковского оказались такими популярными и любимыми.
Список использованной литературы.
- Берестов В.Д. Совсем недавно был Корней Иванович: Из воспоминаний // Берестов В.Д. Избр. произв.: В 2 т. — М.: Изд-во Сабашниковых, 1998.
- Лукъянова И.А. Корней Чуковский / Серия: Жизнь замечательных людей. — М.: Молодая гвардия, 2007.
3. Чуковский К.И. Собрание сочинений в шести томах. — М.:
«Художественная литература», 1965 год.
4. Чукоккала: Рукописный альманах Корнея Чуковского / Предисл.
И.Андроникова; Коммент. К.Чуковского— М.: Русский путь, 2006.
Задания по детской литературе — Заповеди для детских поэтов К. И. Чуковского
Подборка по базе: Заповеди для детских поэтов.docx, Теоретическая характеристика детских лекарственных форм.docx, Издания кафедры детских болезней лечебного факультета.pdf, Во всех регионах на базе дворцов школьников нужно создать сеть д.
Заповеди для детских поэтов К. И. Чуковского:
1. Стихи должны быть графичны, так как дети обладают образным мышлением. Нужно мыслить рисунками, так, чтобы ребёнок мог увидеть происходящее.
2. Наибыстрейшая смена образов. Кинематографичность — образы должны сменять друг друга так же быстро, как кадры на киноленте.
3. Словесная живопись должна быть лирична. Вся поэзия должна быть проникнута разнообразными чувствами и настроениями: от грусти и уныния до возбуждения и радости. Она должна быть певуча и легка, чтобы под неё можно было петь и танцевать.
4. Подвижность эмоции и подвижность ритма. В зависимости от настроения, которым проникнут отрывок, должен меняться и размер: от хорея — к дактилю, от двустопных стихов к шестистопным.
5. Повышенная музыкальность поэтической речи. Стихи должны быть текучими и плавными. Не допускайте большого скопления согласных в одной строчке.
6. Рифмы должны быть близко друг от друга (парные рифмы, изредка — перекрёстные). Почти во всех стихотворениях, сочинённых малыми детьми, рифмы находятся в ближайшем соседстве. Ребёнку гораздо труднее воспринимать те стихи, рифмы которых несмежны.
7. Рифмованные слова должны быть носителями смысла (быть логически ударными). Так как благодаря рифме эти слова привлекают к себе особенное внимание ребёнка, мы должны дать им наибольшую смысловую нагрузку.
8. Каждая строка должна жить собственной жизнью и составлять отдельный организм. Каждый стих должен быть законченным целым (синтаксическим и смысловым). Категорически исключаются переносы и точки в середине строки.
9. Не нагромождать стихов прилагательными и эпитетами, потому что маленького ребёнка по-настоящему волнует в литературе лишь действие, лишь быстрое чередование событий.
10. Речь строится на глаголах.
11. Поэзия должна быть игровой. Вся деятельность детей складывается в форме игры. С помощью игры они познают мир. Дети играют не только вещами, но и словами.
12. Поэзия для маленьких должна быть и поэзией для взрослых.
13. Детский поэт должен быть счастлив. Счастлив, как и те, для кого он творит.
Детские стихи Чуковского: методика, заповеди, правила: VIKENT.RU
Правила сочинения детских стихов по К.И. Чуковскому
К.И. Чуковский, анализируя, как речь детей, так и стихи известных детских поэтов, пришёл к ряду методических выводов:
«Я даже составил для себя в те времена нечто вроде обязательных правил, которым и пытался неукоснительно следовать при сочинении детских стихов. Так как эти правила были подсказаны мне самой детворой, я считал их тогда непреложными и верил, что они универсальны, то есть обязательны для всякого автора, пытающегося писать для детей. Ни Маршак, ни Михалков, ни Барто, ни другие мои товарищи по литературному служению детям ещё не приступали к работе, и я не мог проверить на их писательской практике правильность моих тогдашних догадок. Теперь я могу сказать, не боясь ошибиться, что хотя творчество этих поэтов внесло в мои «заповеди» ряд коррективов, но в главном и основном оно подтвердило их правильность, поскольку дело идёт о стихах для дошкольников младшего и среднего возраста.
Образность и действительность. О первой заповеди уже было сказано выше. Она заключается в том, что наши стихотворения должны быть графичны, то есть в каждой строфе, а порою и в каждом двустишии должен быть материал для художника, ибо мышлению младших детей свойственна абсолютная образность. Те стихи, с которыми художнику нечего делать, совершенно непригодны для этих детей. Пишущий для них должен, так сказать, мыслить рисунками. Стихи, печатаемые без рисунков, теряют чуть не половину своей эффективности […] Если, написав целую страницу стихов, вы замечаете, что для неё необходим всего один-единственный рисунок, зачеркните эту страницу как явно негодную, Наибыстрейшая смена видений — здесь, как мы видели выше, второе правило для детских писателей.
Третье правило заключается в том, что эта словесная живопись должна быть в то же время лирична. Поэт-рисовальщик должен быть поэтом-певцом. Ребенку мало видеть тот или иной эпизод, изображенный в стихах: ему нужно, чтобы в этих стихах были песня и пляска, то есть ему нужно, чтобы они были сродни его собственным стихам-экикикам. Если же их невозможно ни петь, ни плясать, если в них нет элементов, составляющих главную суть экикик, они никогда не зажгут малолетних сердец. Чем ближе наши стихи к экикикам, тем сильнее они полюбятся маленьким. Недаром в детском фольклоре всех стран уцелели в течение столетий главным образом песенно-плясовые стихи […]
Вырабатывая форму «Крокодила» (1916), я пытался всячески разнообразить фактуру стиха в соответствии с теми эмоциями, которые этот стих выражает: от хорея переходил к дактилю, от двухстопных стихов — к шестистопным. Такая подвижность и переменчивость ритма была для меня четвёртою заповедью.
Пятая заповедь для детских писателей — повышенная музыкальность поэтической речи. Замечательно, что экикики всегда музыкальны. Их музыкальность достигается раньше всего Необыкновенной плавностью, текучестью звуков. Дети в своих стихах никогда не допустят того скопления согласных, которое так часто уродует наши «взрослые» стихи для детей. Ни в одном стишке, сочиненном детьми, я никогда не встречал таких жёстких, шершавых звукосочетаний, какие встречаются в некоторых книжных стихах. Вот характерная строка из одной поэмы для детей:
Пупс взбешен…
Попробуйте произнести это вслух! Псвзб — пять согласных подряд! И взрослому не выговорить подобной строки, не то что пятилетнему ребёнку […]
Шестое правило было подробно изложено на предыдущих страницах. Оно заключается в том, что рифмы в стихах для детей должны быть поставлены на самом близком расстоянии одна от другой.
Читатели этой книжки могли убедиться, что почти во всех стихотворениях, сочиненных малыми детьми, рифмы находятся в ближайшем соседстве. Ребёнку гораздо труднее воспринимать те стихи, рифмы которых не смежны.
Седьмое правило заключается в том, что те слова, которые служат рифмами в детских стихах, должны быть главными носителями смысла всей фразы. На них должна лежать наибольшая тяжесть семантики. Так как благодаря рифме эти слова привлекают к себе особенное внимание ребёнка, мы должны дать им наибольшую смысловую нагрузку. Это правило я считаю одним из важнейших и пытаюсь не нарушать ни при каких обстоятельствах. И часто делаю опыты со своими и чужими стихами: прикрываю ладонью левую половину страницы и пытаюсь по одной только правой, то есть по той, где сосредоточены рифмы, догадаться о содержании стихов. Если мне это не удаётся, стихи подлежат исправлению, так как в таком виде они до детей не дойдут.
Восьмое правило заключается в том, что каждая строка детских стихов должна жить своей собственной жизнью и составлять отдельный организм. Иными словами, каждый стих должен быть законченным синтаксическим целым, потому что у ребёнка мысль пульсирует заодно со стихом: каждый стих в экикиках — самостоятельная фраза и число строк равняется числу предложений. (Этой своей особенностью стихи для детей очень близки к народным стихам) […]
Выше было сказано, что детское зрение чаще всего воспринимает не качество, а действие предметов. Отсюда девятая заповедь для детских писателей: не загромождать своих стихов прилагательными. Стихи, которые богаты эпитетами, — стихи не для малых, а для старших детей. В стихах, сочиненных детьми младшего возраста, почти никогда не бывает эпитетов. И это понятно, потому что эпитет есть результат более или менее длительного ознакомления с вещью. Это плод опыта, созерцания, исследования, совершенно недоступного маленьким детям […]
Десятая заповедь заключается в том, что преобладающим ритмом ребячьих стихов должен быть непременно хорей. […]
Игровые стихи. Одиннадцатая заповедь для детских писателей заключается в, том, что их стихи должны быть игровыми, так как, в сущности, вся деятельность младших и средних дошкольников, за очень небольшими исключениями, выливается в форму игры. «Ребёнок, — говорит М. Горький, — до десятилетнего возраста требует забав, и требование его биологически законно. Он хочет играть, он играет всем и познает окружающий его мир прежде всего и легче всего в игре, игрой. Он играет и словом и в слове. Именно на игре словом ребёнок учится тонкостям родного языка, усваивает музыку его и то, что филологи называют «духом языка». Конечно, есть отличные стихи для детей, не имеющие отношения к игре; всё же нельзя забывать, что детские народные стишки, начиная от бабушкиных «Ладушек» и кончая «Караваем», чаще всего являются порождением игры […]
Отсюда двенадцатая заповедь для детских поэтов: не забывать, что поэзия для маленьких должна быть и для взрослых поэзией!
Есть и тринадцатая. Она заключается, в том, что в своих стихах мы должны не столько приспособляться к ребенку, сколько приспособлять его к себе, к своим «взрослым» ощущениям и мыслям. Конечно, мы должны делать это с большой осторожностью, не насилуя природы ребёнка, по если мы этого делать не станем, нам придётся отказаться от роли воспитателей. Мы обязаны мало-помалу нарушать многие из вышеуказанных заповедей, дабы путём постепенного усложнения поэтической формы подвести малыша вплотную к восприятию великих поэтов. Это и будет подлинным стиховым воспитанием, о котором у нас почему-то всё ещё очень мало заботятся. Методика стихового воспитания старших дошкольников заключается в выработке наиболее рациональных приёмов постепенного нарушении вышеизложенных правил — всех, за исключением двенадцатого, которое требует высокого качества детских стихов. Это правило нельзя нарушать ни при каких обстоятельствах».
Чуковский К.И., От двух до пяти, М., «Советский писатель», 1960 г., с. 341-357.
Сказки К.И.Чуковского воплощение в них «Заповедей для детских писателей »
Сказки К.И.Чуковского;
воплощение в них «Заповедей для детских писателей »
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·Содержание
I Введение. 3 II Основная часть : сказки К. И. Чуковского; воплощение в них «Заповедей для детских поэтов» 1библиографические данные; 4 2сказки К.И.Чуковского; 4 3заповеди детских писателей; 5 4воплощение «Заповедей для детских поэтов». 6 III Заключение. 14 IV Список использованной литературы
·
·
·
·
·
·
·
·
· Введение
Детское чтение – это один из важнейших этапов знакомства с окружающим миром, и подходить к выбору литературы для ребенка нужно очень осторожно и внимательно. В силу подобных причин, изучение детской литературы никогда не потеряет своей актуальности.
Литература для детей и юношества область художественного творчества. Включает художественные, научно-художественные и научно-популярные произведения, написанные специально для детей и отвечающие духовным и эстетическим запросам ребенка, возможностям его восприятия.
Среди искусств, адресованных непосредственно детям, литературе принадлежит ведущая роль. С ней связываются большие возможности развития эмоциональной сферы личности ребенка, образного мышления, формирования у детей основ мировоззрения и нравственных представлений, расширения их кругозора.
Сказки К. И. Чуковского;
Библиографические данные
Корней Иванович Чуковский (имя при рождении Николай Эммануилович Корнейчуков, 31 марта 1882, Санкт-Петербург 28 октября 1969, Москва) детский поэт, писатель, мемуарист, критик, лингвист, переводчик и литературовед.
Наибольшую известность Чуковский приобрел в качестве детского поэта. В 1962 году Оксфордский университет присудил Корнею Чуковскому степень Доктора литературы Honoris causa, в том же году ему была присуждена Ленинская премия.
Сказки К.И.Чуковского
Первыми литературными произведениями, с которыми знакомятся дети, наряду с малыми фольклорными жанрами являются веселые сказки К. И. Чуковского: «Муха-Цокотуха», «Тараканище», «Мойдодыр», «Доктор А
От двух до пяти. Глава шестая. ЗАПОВЕДИ ДЛЯ ДЕТСКИХ ПОЭТОВ | Материнство
(Разговор с начинающими)
I. УЧИТЬСЯ У НАРОДА. — УЧИТЬСЯ У ДЕТЕЙ
Удивительная история случилась в России с одним молодым человеком. Он
гениальную книгу, бессмертное творение русской словесности, которое живет
уже больше ста лет и, несомненно, проживет еще столько же.
Девятнадцатилетний, круглощекий, безусый юнец, только что со школьной
скамьи, — как изумился бы он, если бы кто-нибудь тогда, в 1834 году,
предсказал ему великую судьбу его полудетского опыта!
Громко засмеялись бы тогдашние критики, если бы кто заикнулся о том,
что эта бедная рукопись угловатого провинциального юноши есть классическое
произведение русской поэзии, которое и тогда будет волновать миллионы
сердец, когда навеки засыплются библиотечной пылью многошумные книги
знаменитейших Кукольников, Бенедиктовых, Гречей, Сенковских и прочих
кумиров тогдашней читающей публики.
Звали юношу Петр Ершов, а его книга была «Конек-горбунок».
первая странность такая. Почему, после того как он незрелым юнцом написал
свою знаменитую книгу, он до конца дней уже не мог написать ничего, что по
литературному качеству могло бы хоть в какой-нибудь мере сравниться с его
юношеским, ранним шедевром? Жил он долго, и у него хватило бы времени
сочинить хоть десять таких же замечательных книг, а он сразу после
«Конька-горбунка» утратил всю силу своего дарования. Не то чтобы он бросил
перо — он продолжал писать, и порою с большими претензиями, но у него почти
всегда получались дюжинные, эпигонские вещи, лишенные каких бы то ни было
ярко выраженных, индивидуальных особенностей. Вскоре после
«Конька-горбунка» были написаны им: напыщенная поэма «Сибирский казак», в
духе мистических баллад реакционной романтики, либретто для оперы «Страшный
меч», драматический анекдот «Суворов и станционный смотритель» и т.д. Его
биограф так и пишет об этой полосе его жизни: «Он мечется, берясь за самые
разнохарактерные литературные работы… пытает свои силы в драматургии,
пишет либретто для опер»*. И все это было, пожалуй, неплохо, но, повторяю,
не шло ни в какое сравнение с «Коньком-горбунком».
______________
* В.Утков, П.П.Ершов. Вступительная статья к «Коньку-горбунку» и
другим стихотворениям Ершова в малой серии «Библиотеки поэта», Л. 1951.
Часто случалось читать, будто эта творческая трагедия Ершова произошла
оттого, что он вскоре после «Конька-горбунка» уехал к себе в Сибирь,
сделался инспектором, а позднее директором тобольской гимназии и с головою
был втянут в тину захолустной чиновничьей пошлости. Это, конечно, вздор.
Мало ли было чиновников среди замечательных русских писателей: и Крылов, и
дарований тотчас же после первого литературного опыта.
Еще более разительной кажется мне вторая странность биографии Ершова.
Почему, создавая свою детскую книгу, которая является, так сказать, хлебом
насущным для всех пятилетних, шестилетних, семилетних детей, он ни разу не
догадался, что это детская книга?
И никто из окружавших его тоже не догадался об этом. Барон Брамбеус
напечатал первую часть его книги в «Библиотеке для чтения», издававшейся
исключительно для взрослых читателей. И критики мерили ее только такими
мерилами, которыми измеряются книги для взрослых. А если бы Ершов вздумал
сунуться со своим «Коньком-горбунком» в журнал для детей, оттуда вытолкали
бы его «Горбунка», как мужика-деревенщину, затесавшегося на губернаторский
бал.
За всю свою долгую жизнь он почти никогда уже не возвращался к
«простонародному», крестьянскому стилю, которым написан «Конек-горбунок», а
пытался культивировать стиль тогдашней высокой поэзии, сочиняя послания,
эклоги в духе Жуковского и даже вычурные стихотворения в бенедиктовском
духе, хотя и был в этой области неудачлив и даже безличен, то есть похож на
всякого другого из тогдашних середняцких писателей.
И тут, мне сдается, разгадка первой странности его биографии. Мастер
русского народного стиля, которым он владел в совершенстве, он тотчас после
«Конька-горбунка» отрекся от этого стиля, пренебрег им и ни разу не сделал
попытки вернуться к нему в своем творчестве (если не считать «Русской
песни», написанной им вскоре после «Конька-горбунка», и еще двух-трех
произведений такого же рода, проявлявших тенденцию к модному в те времена
стилизаторству). Его биограф очень верно указывает: «Там, где искрой
вдохновения Ершову служит народное творчество, где он остается верным
и выразительную красоту языка, и естественность хода событий, и
задушевность, которые всегда получают отклик в сердце читателя. Но как
только он становится на ходули романтизма или переходит на чуждую его
поэтическому таланту почву бытописательства и религиозного мистицизма, силы
изменяют ему»*.
______________
* В.Утков, Вступительная статья к «Сочинениям», П.П.Ершова, Омск,
1950, стр. 27.
Отсюда все его неудачи и немощи: он оторвался от своей почвы, от
народа, который дал его творчеству такие могучие соки, — от народной речи,
народного юмора, народного мировоззрения, народной эстетики.
И тут, как мне кажется, ключ ко второй особенности его трагической
биографии.
При Николае I «Конек-горбунок» был долго под цензурным запретом. А
Ею бойко торговали офени в деревнях и на ярмарках — наравне с ситцами,
сонниками, иконами, пряниками.
Однако прошло лет тридцать, и она вошла в литературу опять, но уже в
качестве книги для маленьких. Маленькие отвоевали ее у больших и навсегда
завладели ею, как драгоценной добычей, и тут только большим удалось
разглядеть, что для детей это в самом деле хорошая пища — вкусная,
питательная, сытная, способствующая их духовному росту.
К тому времени в нашей стране произошли огромные социальные сдвиги.
Русская педагогика стала служить разночинцу, которому не могла не прийтись
по душе демократическая идея и простонародная форма ершовского
«плебейского» эпоса.
Отвоевав эту книгу у взрослых, дети передали ее по наследству своим
внукам и правнукам, и правнукам правнуков, и нельзя представить себе такое
Тут великий урок для всех нас. В этой поучительной судьбе «Горбунка»
был явно для всех поставлен знак равенства между детьми и народом. Детское
и народное оказались синонимами.
И подобных случаев в истории нашей литературы немало. Именно в силу
своей народности многие подлинно народные книги не раз преображались в
книги детские. Судьба «Горбунка» повторяет судьбу сказок Пушкина. Пушкин
писал их для взрослых тоже в порядке усвоения и разработки фольклора.
Взрослые отнеслись к ним с высокомерной брезгливостью, видя в них падение
Пушкина, и даже Баратынский сердился — как смеет великий поэт отдавать свои
силы такому «низкопробному» жанру. А дети, к которым и не думал обращаться
поэт, когда писал своего «Салтана», «Золотого петушка» и «Царевну», ввели
их в свой духовный обиход и лишний раз доказали, что народная поэзия в
высших своих достижениях часто бывает поэзией детской.
Все сказки Пушкина, все до одной, были сказки крестьянские и по
словарю и по дикции.
И если мы вспомним, что басни Крылова тоже возникли как литература для
взрослых и тоже с непревзойденным совершенством воссоздали народную речь, у
нас будет полное право сказать, что русский народ (то есть русский
крестьянин, потому что народ в ту пору был почти сплошь деревенским)
продиктовал писателям самые лучшие детские книги. Их устами великий русский
народ утверждал свою веру в вечную победу добра, милосердия, правды над
криводушием, жестокостью, ложью. Таковы же детские стихотворения Некрасова,
детские книги Льва Толстого, Ушинского, насквозь пропитанные фольклором.
Параллельно с этими народными книгами в XIX веке возникла ненародная,
антинародная детская литература, начиная с ишимовской «Звездочки» и кончая
«Задушевным словом» Маврикия Вольфа. Вполне понятна литературная немощь
этой оторванной от народа словесности. Понятно, почему от нее не осталось
теперь ничего или почти ничего. К концу века с детской литературой
случилось то самое, что когда-то случилось с Ершовым. Чуть она оторвалась
от народной эстетики, народного юмора, народных идеалов и вкусов, она
тотчас же стала бесплодной.
Тот бурный ренессанс «большой литературы для маленьких», который
начался у нас лет сорок назад, ознаменован обращением детской поэзии к
фольклору. В критике давно было отмечено, что детские стихи Маяковского
«обильны фольклорными реминисценциями» и что, например, начало «Сказки о
Пете, толстом ребенке, и о Симе, который тонкий» — типичная народная
считалка, приближающаяся по своим интонациям к традиционным числовкам:
Жили-были
Сима с Петей.
Сима с Петей
были дети.
Пете 5,
а Симе 7 —
И 12 вместе всем*.
______________
* М.Китайник, Детский фольклор и детская литература. Журнал «Детская
литература», 1940, ь 5, стр. 12-15.
Читаешь эти строки и невольно делаешь те самые жесты, какие делает
перед началом игры всякий ребенок, произносящий считалку среди пяти или
шести своих сверстников.
Пристальное изучение «алмазной» речи народа проявилось не только в
повестях и романах А.Н.Толстого, но и в тех «Русских народных сказках»,
тексты которых он с таким тонким искусством сконструировал из разных
вариантов фольклора*.
______________
* А.Толстой, К молодым писателям, «Новый мир», 1930, ь 2.
Или вспомним, например, «Петрушку» Маршака, где так искусно
использованы широкие и емкие формы раешного стиля, его же «Кошкин дом» и
«Терем-теремок», творчески воссоздающие стиль устной народной поэзии и в то
же время далекие от внешних стилизаторских приемов. И в других жанрах,
казалось бы очень далеких от фольклорной тематики, у него то и дело звучат
отголоски народной поэтической речи; например, в сказке «Вчера и сегодня»:
Подходили к речке близко,
Речке кланялися низко:
— Здравствуй, речка, наша мать,
Дай водицы нам набрать!..
и т.д.
Беседуя в печати о поэзии, Маршак призывал молодежь к истокам
народного творчества*.
______________
* С.Маршак, О хороших и плохих рифмах. Сб. «Воспитание словом», М.
1961, стр. 102-111.
И конечно, в своих переводах он не мог бы так верно передать дух
английских детских народных песенок, если бы не ориентировался на звучание
и стиль русского фольклора для детей.
Об этой же органической связи нашей детской поэзии с фольклором
говорит и Агния Барто: «Ведь у детской поэзии, безусловно, есть свои
законы. Она, например, особенно широко пользуется изобразительными
средствами народной поэзии. В лучших стихах для детей мы находим гиперболу,
повторы, звукоподражание, меткую игру слов, считалку, загадку»*.
______________
* А.Барто, О стихах для детей, «Литературная газета», 1958, ь 2.
И разве лучшие из басен Сергея Михалкова не утратили бы всей своей
поэтической силы, если бы в их упругих строках не слышалось того же
хлесткого, чуть озорного народного юмора, который так полно отразился в
фольклорных поговорках, дразнилках, потешках, небывальщинах, пословицах,
сказках? Да и сама эта упругая форма, такая лаконичная и четкая, — разве не
создавалась она для поэта все той же народной традицией?
Вообще в произведениях Михалкова часто слышится то близкое, то
отдаленное эхо фольклора. Так, например, и сюжет, и самая форма его
замечательного по своей словесной чеканке стихотворения «Как старик корову
продавал» подсказаны ему устной народной поэзией, равно как и старинная
притча об упрямых баранах, встретившихся на узком мосту:
Как рогами ни крути,
А вдвоем нельзя пройти.
И хотя в стихотворении «А у вас?» фабула городская, московская, уже
первые его строки заранее подготовляют нас к тому сплаву народного стиля с
детским, которым и определяется стиль Михалкова.
Как верно указывает Сергей Баруздин, «близость стихов С.Михалкова к
народной поэзии подтверждается тем, что многие их строки вошли в обиходный
разговорный язык: «Из районных великанов самый главный великан», «Мы с
приятелем вдвоем замечательно живем», «Мамы разные нужны, мамы всякие
важны» и т.д.
«В стихотворении «Красная Армия», — говорит тот же критик, — поэт
использует характерный для народной песни прием параллелизма:
Мы летаем высоко,
Мы летаем низко,
Мы летаем далеко,
Мы летаем близко»*.
______________
* Сергей Баруздин, О большой школе и одном из ее воспитанников
(Заметки о работе С.Михалкова в поэзии для детей). Сборник «Детская
литература», 1959, Детгиз, М. 1959, стр. 97.
И чего стоили бы лучшие драмы Евгения Шварца, если бы он не опирался
на русский и всемирный фольклор, творчески преобразуя его.
Могущество народной традиции мне пришлось испытать и на собственном
опыте. Когда я приступал к сочинению детских стихов, я долго не мог
отыскать для них живую, органическую форму. Тогдашняя поэзия, которую
предлагали ребятам всех возрастов — «Путеводные огоньки», «Светлячки»,
«Родники», «Задушевные слова» и т.д., — отличалась самой оголтелой
бесстильностью (вследствие полного распада ее идейных основ). И лишь
мало-помалу, после многих неудач и шатаний, я пришел к убеждению, что
единственным компасом на этом пути для всех писателей — и сильных и слабых
— является народная поэзия (см., например, «Муху-Цокотуху», «Краденое
солнце», «Федорино горе» и др.).
Это, конечно, не значит, что наша задача — имитация старинного
народного творчества. Копии фольклора никому не нужны. Но нельзя же
игнорировать то обстоятельство, что народ в течение многих веков выработал
в своих песнях, сказках, былинах, стихах идеальные методы художественного и
педагогического подхода к ребенку и что мы поступили бы весьма опрометчиво,
если бы не учли этого тысячелетнего опыта.
Однако, как уже сказано выше, не только у народа должны мы учиться.
Второй наш учитель — ребенок. Я, по крайней мере, никогда не дерзнул бы
приступить к сочинению моих «Мойдодыров», если бы не попытался дознаться
заранее, каковы потребности и вкусы малолетних «читателей», к которым мне
предстоит адресоваться со своими стихами, и каков наиболее правильный метод
сильнейшего воздействия на их психику.
Нельзя понимать дело так, будто я призываю угодливо приспособляться к
ребенку. У нас, повторяю, нет и не может быть права отказываться от
обязанности воспитывать его, влиять на него, формировать его личность, но
эту обязанность нам только тогда удастся исполнить, если мы досконально
изучим умственные навыки ребенка, методы его своеобразного мышления и
попытаемся возможно точнее определить для себя, каковы должны быть те
литературные формы, которые в данном случае окажутся наиболее действенными.
Конечно, писал я стихи инстинктивно, без оглядки на какие бы то ни
было правила. Но в моем подсознании правила эти существовали всегда; они
были подсказаны мне самой детворой, я считал их тогда непреложными и верил,
что они универсальны, то есть обязательны для всякого автора, пытающегося
писать для детей. Ни Маршак, ни Михалков, ни Барто, ни другие мои товарищи
по литературному служению детям еще не приступали к работе, и я не мог
проверить на их писательской практике правильность моих тогдашних догадок.
Теперь я могу сказать, не боясь ошибиться, что хотя творчество этих поэтов
внесло в мои «заповеди» ряд коррективов, но в главном и основном оно
подтвердило их правильность, поскольку дело идет о стихах для дошкольников
младшего и среднего возраста.
Дата публикации 20.12.2009
Автор статьи: Корней Чуковский
[ QU ] Корней Чуковский: Заповеди детским поэтам: urbansheep — LiveJournal
- :: urbansheep (urbansheep) wrote,
:: urbansheep
urbansheep
- Music: A Little Less Conversation — Elvis Vs JXL
- Стихотворение должно быть графично, то есть в каждой строфе, а порою в каждом двустишии должен быть материал для художника.
- Наибыстрейшая смена образов.
- Словесная живопись должна быть в то же время лирична.
- Подвижность и переменчивость ритма.
- Повышенная музыкальность поэтической речи.
- Рифмы должны быть поставлены на самом близком расстоянии одна от другой.
- Те слова, которые служат рифмами, должны быть главными носителями смысла всей фразы.
- Каждый стих должен быть законченным синтаксическим целым.
- Не загромождать стихов прилагательными.
- Преобладающим ритмом должен быть хорей.
- Стихи должны быть игровыми.
- Не забывать, что поэзия для маленьких должна быть и для взрослых поэзией.
- Необходимо мало-помалу нарушать вышеуказанные заповеди.
Ссылки:
Photo
Hint http://pics.livejournal.com/igrick/pic/000r1edq
Отношение К.И. Чуковского к детскому чтению, его наблюдения над психологией детей, восприятием ими художественного слова, обобщенные в книге «От двух до пяти».
Корней Иванович Чуковский (Корнейчуков Николай Васильевич 1882-1969)родился в Петербурге. Когда ему было три года, родители развелись, и мальчик остался с матерью. Жили они на юге в Одессе в бедности. Учился Николай в одесской гимназии, но в пятом классе был исключен, потому что был «низкого» происхождения.
С юношеских лет мальчик много читал, самостоятельно изучил английский и французский языки. Позже окончил гимназию в Николаеве.
В 1901 году начал сотрудничать в газете «Одесские новости»,в качестве корреспондента был направлен в Лондон. Целый год жил в Англии, изучал английскую литературу, писал о ней в русской печати. После возвращения поселился в Петербурге, занялся литературной критикой, сотрудничал в журнале «Весы».
В 1905 году Чуковский организовал еженедельный сатирический журнал «Сигнал». Где помещались карикатуры и стихи антиправительственного содержания.
Первое стихотворение для детей «Ветер» появилось в 1907 году. В 1918 году по инициативе М.Горького издал сборник «Елка», составленный из произведений М.Горького, С.Черного, Н.Венгрова и других писателей.
В 1916 году Чуковский написал свою первую сказку для детей «Крокодил»,в 1922-1926 годах – стихотворные сказки«Мойдодыр», «Тараканище», «Муха-Цокотуха», «Бармалей», «Телефон», «Путаница», «Чудо-дерево», «Федорино горе» и много других. Для детей создавал песенки, загадки. Он также автор повестей «Солнечная»и «Гимназия»
К.И.Чуковский опирался на глубокое знание психологии ребенка. Многолетнее изучение дошкольников легло в основу его научного труда «От двух до пяти». Это – результат наблюдений словотворчеством, формированием у детей представления об окружающем мире. Назвал, он ее именно так, потому что считал: «Все дети в возрасте от двух до пяти верят, что жизнь создана только для радости, для беспредельного счастья». В книге собраны смешные детские словечки, вопросы, истории.
Эту уникальную книгу Корней Иванович Чуковский писал шестьдесят с лишни лет – на протяжении почти всей своей долгой литературной жизни. Начата она была в начале 90-х гг., когда у поэта появились дети, а последние дополнения Чуковский внес в книгу перед самой своей кончиной.
Чуковский начал записывать наблюдения за детьми, образы детской речи. Записи эти ему захотелось опубликовать, и он напечатал статью «О детском языке» в газете «Речь».
Серия очерков в «Красной газете» превратилась в книжечку «Маленькие дети» (1928), а еще через несколько лет – в книгу «От двух до пяти» (1933).
Почему у книги такое название – «От двух до пяти»?
Потому что построена книга на материале жизни и творчества детей этого возраста. И возраст особенный, в котором любой ребенок совершает подвиг труда и творчества: осваивает (всего за три года!) основные богатства родного языка. Стихотворения детей в возрасте от двух до пяти лет всегда возникают во время прыжков и подскакиваний. Если ты пускаешь мыльные пузыри, тебе естественно прыгать с соломинкой возле каждого пузыря и кричать:
Как высоко! Ай, ай, ай!
А если играешь в пятнашки, нельзя не выкрикнуть:
Как могу, так и бью!
Как могу, так и бью!
И не раз и не два. А раз десять – пятнадцать подряд. Здесь вторая особенность этих детских стихов: их выкрикивают множество раз.
У народа дети заимствуют и страсть к «перевертышам», к «лепым нелепицам» (термины Чуковского). На принципе перевертыша построена «Путаница» — одна из любимейших детских сказок. Чуковскому пришлось привести множество примеров, чтобы убедить, что эта сказка не вредна для детей. Ребенок смеется над перевертышом только потому, что понимает истинное положение дел. Его смех – это смех радости, смех, подтверждающий, что усвоение мира проходит для него успешно. Перевертыш – это игра, и игра веселая, — стало быть, он вдвойне полезен подрастающему человеку.
Воспитать в ребенке юмор – драгоценное качество, которое, когда ребенок подрастет, увеличит его сопротивление всякой неблагоприятной среде и поставит его высоко над мелочами и дрязгами.
От издания к изданию Чуковский улучшал свою книгу, наполняя ее новыми находками и открытиями. Начав с отдельных наблюдений над детской речью, он пришел к открытию системы приобщения ребенок к родному слову, к поэзии. Постепенно он выяснил, что пик высшей поэтической одаренности ребенка приходится примерно на три года – вот самое благоприятное время для стихотворного воспитания! Но начало этого воспитания закладывается раньше: «…сама того не замечая, — писал Чуковский, — каждая мать своим обращениям к ребенку невольно придает, если не чисто стиховую, то речитативную форму, которая хотя и не влияет на форму первого младенческого лепета. Но все же приучает ребенка к восприятию ритмов».
Огромный материал, собранный и обобщенный Чуковским в книге «От двух до пяти», позволил ему дополнить свою книгу главой «Разговор с начинающими» (начинающие детские поэты) которая, потом превратилась в «Заповеди для детских поэтов» (их 13):
· Стихи для малышей должны быть графичны: в каждой строфе, а то и в каждом двухстишии должен быть материал для художника.
· Нужна наибыстрейшая смена образов.
· Словесная живопись должна быть лиричной.
· Нужна подвижность и переменчивость ритма.
· Нужна повышенная музыкальность поэтической речи.
· Рифмы в стихах должны быть как можно ближе друг к другу.
· Рифмы детских стихов должны быть главными носителями смысла всей фразы.
· Каждая строка должна жить своей собственной жизнью.
· Не загромождать детских стихов прилагательными.Преобладающим ритмом этих стихов должен быть хорей.
· Детские стихи должны быть игровыми.
· Поэзия для малышей должна быть и для взрослых поэзией.
· заповедь, прямо призывающая детских поэтов «мала-помалу» нарушать многие из вышеуказанных заповедей. Дабы путем постепенного усложнения формы
подвести малыша вплотную к восприятию великих поэтов». Незадолго до смерти поэта в статье «Признания старого сказочника», Чуковских сформулировал 14 заповедь – «может быть, самую главную: писатель для малых детей непременно должен быть счастлив. Счастлив, как и те, для кого он творит».
Эта заповедь действительно самая главная: дети по природе своей счастливцы и оптимисты. И не может хорошо писать для них человек несчастливый, хмурый и злой.